- Ты прав. – Его голос прозвучал хрипло и как-то неестественно. – Даже не пытался.
Он поднял голову, и я заметил, как же много у него морщин. А ведь ему было только двадцать семь лет. Эйден воспроизвел непонятный жест рукой.
- Можешь делать что хочешь. – Пробормотал он. – Я не буду против.
Я должен был просто вежливо поблагодарить его, но я – мерзавец. Не смог не съехидничать.
- О! Его величество дало добро! Какое великодушие! – И уже с ненавистью. – Не надейся на слова благодарности. Ты знаешь, как я к тебе отношусь!
После этого у нас началась скрытая война. Я намеренно не разговаривал с ним, а Эйден первый не подходил с беседами. Попытки Фейт примирить нас ни к чему хорошему не привели. Вместо заключения мира мы еще пару раз поссорились и даже один раз едва не подрались. Фейт пришлось махнуть на нас рукой.
За весь ноябрь мы с братом не сказали друг другу ни одного доброго слова. И если бы не поддержка Селин, если бы не её нежность и забота, я просто бы сошел с ума. Она часто бывала у нас и Эйден ни разу не возразил. Просто молча кивал и пропускал нас в мою комнату.
Секса у нас, однако, тоже не было. Дальше поцелуев дело просто не шло. И причина была не в ней, а во мне. Это я вздрагивал и отворачивался всякий раз, когда Селин начинала попытки к сближению. Я с ужасом представлял, что наступит день, когда ей всё это надоест и она бросит меня ради более нормального парня. Однако этого не происходило и это вселяло в меня хоть какую-то надежду.
По выходным я по-прежнему помогал в магазине и Эйден вечером отвозил меня домой. Только вот болтать мы с ним перестали. Я сидел, уставившись всю дорогу в окно, а брат хмуро следил за дорогой.
К концу ноября неожиданно похолодало. Подул морозный арктический ветер, и нас завалило снегом. Ну не то чтобы завалило, но на материке снега выпадало гораздо меньше. Потом вдруг неожиданно потеплело, и почти весь снег растаял. А потом опять ударил мороз.
Утром в последнюю субботу ноября мы с трудом добрались до Ньюпорта. И дело было не в пробках, которых практически не было, а в наледи, образовавшейся на асфальте. За день гололёд согнало, но когда вечером Эйден приехал за мной, корочка льда уже начинала покрывать дорогу.
Он поспешно запер магазин, объяснив, что хочет добраться до дома до начала настоящего гололёда. Я насуплено промолчал и Эйден просто кивнув, сунул ключи от магазина в карман куртки и уселся за руль. Я сел рядом.
Мы пристегнулись и поехали. Эйден настроил радио. Блоки музыки периодически прерывались тревожными новостями, советовавшими быть осторожней на дорогах. Якобы из-за сильнейшего гололёда возможны аварии и всяческие катастрофы.
Когда в очередной раз композиция Джастина Тимберлейка прервалась из-за совета поменять обычную резину на шипованную, я недовольно пробурчал.
- Надоели. – И щелкнул магнитолой, переключив в режим проигрывания дисков. Из динамиков полилась обычная попса, зато без перерывов на новости.
- У тебя всё нормально? – Тут же отозвался Эйден и повернулся ко мне.
- Вполне, - пожал я плечами и тут же предупредил, - на дорогу смотри!
Эйден повернулся обратно.
- Ты что, решил провести сеанс нравоучений? – Усмехнулся я.
- Нет. Просто спросил. – Ответил брат.
- Не переживай за меня. – Я всё еще был зол на него, потому и грубил. – Когда ты не суёшься у меня всё о, кей.
- Ладно. – Эйден неуверенно передернул плечами. – Я и не суюсь.
Мы немного помолчали.
Едва мы покинули Ньюпорт, вокруг почти мгновенно разлилась темнота. Встречных машин не было, и Эйден включил дальний свет. Двадцать минут по обледенелой дороге, и мы будем дома.
- Нельсон, послушай….
Неужели он решил опять начать никому не нужный разговор. Ясно же, что я не желаю его слушать.
- Я…мне просто неловко как-то с тобой ссориться. – Он сжал губы.
- Вот и не ссорься. – Спокойным тоном посоветовал я.
Эйден усмехнулся и покачал головой.
- А ты упрямый. И всегда таким был. Весь в мать. – Он помолчал. – Ладно, чего ты хочешь? Извинений? За то, что я накричал на тебя? Затронул чувства к этой девочке?
- Ничего я не хочу. – Как можно равнодушнее ответил я.
- Тогда какого…! – В бешенстве Эйден ударил ладонями об руль. – Какого чёрта ты устраиваешь весь этот балаган? Чего ты добиваешься?
Я поморщился.
- Ничего я не добиваюсь. Не нервничай ты так из-за меня.
Я знал, что от этих слов Эйден еще больше разойдётся. Так и произошло.
Ругая друг друга самыми последними словами, мы настолько увлеклись, что на несколько секунд оторвались от дороги и пропустили поворот. Заметив его в последний момент, Эйден крутанул руль, пытаясь выправить машину, но скользкий асфальт не позволил этого сделать.
Вопли певцов в динамиках слились воедино с визгом тормозов и криками Эйдена, изо всех сил пытающегося вернуть машину на дорогу. Но было уже поздно.
Нас раскрутило на обледеневшем асфальте. В стеклах мимо нас как в замедленной киносъёмке проносились призрачные виды живописного пейзажа острова. Я с ужасом вжался в сиденье и ждал неминуемой развязки.
Я словно разом оглох и оцепенел. Не слышал ровным счетом ничего и не мог пошевелить даже кончиками пальцев. Краем глаза я наблюдал, как Эйден старается спасти наше незавидное положение, но ничем не мог ему помочь.
А потом – сильный удар. Меня резко кинуло вперед. Из лёгких разом вышибло весь воздух. Я захрипел. Ремень безопасности с силой вжался в грудь, а потом меня так же резко отбросило обратно на сиденье.
Мы просто-напросто врезались в огромный сугроб на обочине. А могли бы запросто слететь в кювет, перевернуться, столкнуться со случайно проезжающей встречной машиной. Короче, могло произойти всё что угодно, но не произошло. Можно сказать, что нам несказанно повезло.
Дрожащей рукой я отстегнул ремень безопасности и повернулся к Эйдену с надеждой, что сейчас он скажет, что всё в порядке, и мы посмотрим, сможем ли ехать дальше, но Эйден почему-то не шевелился.
Безжизненно лежал, облокотившись обеими руками на руль. И больше ничего.
К собственному ужасу я не увидел лямки ремня безопасности там, где он должен был находиться. Смутное колющее подозрение проползло змеёй и сжало тугим кольцом сердце. Я не мог поверить в происходящее.
Тронув Эйдена за плечо, я потянул его назад, и он откинулся на сиденье, на удивление легко. С замирающим сердцем я изучил его. Через весь лоб протянулась ужасная кровавая рана. Хотя, рана, наверное, гораздо меньше. Всё дело в крови.
Из динамиков раздавались дикие вопли какой-то группы, и я с раздражением нажал на кнопку выключения.
Аптечка! Пронеслось у меня в мозгу. Где-то здесь должна быть аптечка! Я нажал на кнопку открытия багажника, выскочил из машины и принялся лихорадочно перебирать весь хлам Эйдена, находящийся там. Огнетушитель. Тряпки. Ящик с инструментами. Опять тряпки. Господи, ну где же она!
Наконец схватив заветный ящичек, я забрался обратно в машину. Включил в салоне свет. Брат не шевелился. Распахнув аптечку, я сразу же нашел флакончик с перекисью водорода и бинт. Оторвав необходимое количество, я щедро полил бинт жидкостью из бутылочки и принялся осторожно стирать кровь с раны на лбу.
Как я и предположил, ранка оказалась небольшая, но вероятно глубокая. И из неё продолжала слабо сочиться кровь.
Нижняя губа против воли задергалась. Оцепенение прошло. Меня затрясло, и я вдруг панически испугался, что Эйден умер, и я больше никогда не смогу с ним поговорить.
Я схватил его за плечи и легонько потряс. Позвал по имени и опять встряхнул. Осторожно похлопал по щекам. Он не приходил в себя.
- Ну же! Давай же! Не пугай меня! – Я тряс его за плечи, вытирал кровь со лба, а у самого по щекам текли ручейки слёз. Мысленно я просил у него прощенья за всё, что сгоряча наговорил, за то, что последний месяц вёл себя как свинья. И поэтому совсем не понял, когда Эйден всё же очнулся.