По сравнению с триерами или тетрерами (квадриремами) пентеры были гораздо крупнее, водоизмещение превышало 200 метрических тонн, а длина составляла 45-50 метров. Носовой таран пентеры пробивал более легкие вражеские корабли насквозь, а экипаж, включая гребцов, лучников и «морскую пехоту», мог доходить до трехсот и более человек. Фактически пентеры являлись важнейшим инструментом талассократии — господства на море, и военно-морское ведомство Карфагена не могло обойти своим вниманием столь важный этап в развитии флота.
В отличие от сухопутной армии, состоящей из иноземных наемников, флотские экипажи набирались только из числа карфагенян, ливиофиникийцев и обитателей других финикийских колоний — искусство мореплавания принадлежало исключительно ханаанеям, к столь ответственному ремеслу иностранцы не допускались.
Крайне редко, в исключительных случаях, при дефиците рабочих рук, на весла усаживали рабов, но командование ВМФ всеми силами старалось этого избегать. Грести и управлять крупным кораблем с помощью весел — нелегкая задача, которую можно поручить только вышколенным профессионалам. Легенды о рабах, прикованных к веслам, не имеют никакого отношения к Карфагену: это тяжелая, но почетная работа для свободных людей финикийского происхождения.
За несколько десятилетий, миновавших с осады Тира Александром Македонским, производство новейших и грозных многоярусных кораблей было поставлено на поток, плюс карфагеняне улучшали и дорабатывали конструкцию, добавляя надстройки-галереи для стрелков, канатные системы соединения весел для согласованного гребка и прочие новшества.
Цех Баал-Ганнона занимается выделкой отдельных частей корабля — шпангоутов и килей. Трудятся здесь граждане города и ливиофиникийцы, получая зарплату из казны: настолько ответственный участок нельзя доверять нерадивым рабам. Государственные рабы, живущие в казармах при гавани, исключительно на подхвате, подай-принеси.
Тут нужны специалисты с многолетним опытом, способные работать с чертежами и лекалами, выдерживающие размеры с максимальной точностью: если при финальной сборке пен-теры детали не подойдут или окажутся низкого качества, труд сотен людей пойдет насмарку. Виновников брака чувствительно оштрафуют, выставят на улицу, а при военном положении могут и распять: этот вид казни использовался финикийцами издревле, задолго до основания Карфагена и тем более Рима.
Потому на производстве царит строжайшая трудовая дисциплина, каждый знает, что его благополучие и будущее детей зависит от прилежной и усидчивой работы. Любая деталь пентеры, от мачты до ограждения надстроек, несет соответствующую буквенную маркировку из нескольких символов, что на порядки облегчает финальную сборку. Этим, кстати, в будущем воспользовались римляне — заполучив трофейный корабль, они довольно быстро разобрались с конструкцией, начав производить скверные, но все-таки боеспособные копии карфагенских квинквирем.
Нет ни малейших сомнений, что у пунийцев существовали подробнейшие инструкции наподобие «шпангоут тпау-лемда-нун соединяется с поперечной балкой каф-зен-бет» и так далее — занимались составлением таких предписаний хорошо обученные инженеры, работавшие с документацией. В противном случае стапельная сборка сложнейшего технического объекта из готовых стандартизированных деталей была бы невозможна.
Судя по римским источникам, полный цикл строительства пентеры занимал около двух месяцев, но это «экстренный вариант», когда граждане Республики судорожно пытались создать с нуля собственный флот по захваченному трофейному образцу. Вероятно, в мирных условиях один крупный корабль карфагеняне собирали за три-четыре месяца — куда торопиться? Прежде всего качество!
Эскадра метрополии, базировавшаяся в самом Карфагене, составляла 220 боевых единиц всех типов, причем следует учитывать ротацию и обновление флота — отслужившие свой срок корабли списывали и разбирали, на их место в строй вводили новые. 220 кораблей — это далеко не весь флот: пунийцы вели операции на Сицилии, в Испании и восточной Атлантике, им необходимо было контролировать проход в океан у Мелькарто-вых столпов, защищать колонии. Гонять распоясавшихся греческих пиратов, наконец.