— И… Что думаешь делать?
— Да ничего. Ты представь, мы с Эдвардом ведь каждый день общались. То есть каждый день то Юля, то Вика тратили на меня по несколько часов. С ума сойти, до какой степени им заняться нечем? Даже странно на таких обижаться. К тому же чего плохого, пропиарили меня на всю школу. Я вернусь знаменитостью. О, слушай, что-то суп не уходит.
— Дай я попробую. Надо не мешать, а надавливать. По крайней мере, в рекламе делали так.
Реклама врёт. Суп не исчезал, а только разбрызгивался.
— Ну и оставь его, я сейчас папе позвоню, — махнула рукой Леська. — Пойдём в кино. Помнится, кто-то звал меня на фильм о вампирах…
Если есть что-нибудь отвратительнее сельдереевого супа — так это тот фильм, на который мы пошли.
К тому же недалеко от нас сидел парень, уже его посмотревший и считавший своим долгом ежеминутно сообщать другу, что будет дальше:
— Вот сейчас этот ту рыжую укусит, а вон тот побежит за осиновым колом, но не добежит… — и так далее в том же духе.
Но и без его комментариев было понятно, как будет разворачиваться сюжет мистической мелодрамы «Кровь и любовь в крови любви».
Терпеть не могу, когда уже на десятой минуте понимаешь, чем всё закончится. Если главный герой — неудачник, то к концу такого фильма он непременно станет сверхпопулярным; если показывают правильную, воспитанную в хорошей семье девушку и уголовника, то в конце они непременно полюбят друг друга. Уголовник исправится, а девушка из хорошей семьи научится радоваться жизни, потому что раньше она не умела этого делать из-за воспитания, а уголовник её научил.
Иногда мне кажется, что все фильмы, которые я видела (за редкими исключениями), представляют собой либо перепетую историю Золушки, либо очередную вариацию повести, которой «нет печальнее на свете». Шарль Перро и Уильям Шекспир, заимствуя сюжеты для своих произведений, и подумать не могли, что станут началом цепочки глобального заимствования.
Сценарист очередного фильма о вампирах решил не изобретать велосипед. Он просто смешал шекспировский сюжет с историей Золушки и, для большего эффекта, перенёс действие в псевдосредневековый городок. (Псевдосредневековье — это когда все, от крестьянина до короля, одеты нормально, а главная героиня ходит в каком-то кожаном белье, но никого это не удивляет).
На экране лились реки крови, и бледные красавцы кусали не менее бледных красоток, отчего те становились ещё бледнее. Крови было много. Любви — тоже. В общем-то, название вполне себя оправдывало.
Уставившись огромными глазами в экран, Леська млела от восторга. Главное, что ей нравится. И что она не говорит больше о жире.
— Но ты не можешь меня любить, я же вампир, сын короля вампиров! — трагично заявил самый красивый и самый бледный — разумеется, главный герой, новый Ромео с шикарным готическим макияжем и запёкшейся кровью в уголках прекрасно очерченного рта (киношные вампиры постоянно размазывают кровь по губам, это придаёт им особо вампирский вид).
— Но я люблю тебя, хоть ты и сын короля вампиров! — возразила стройная девушка с чёрными как смоль волосами, Золушка и Джульетта в одном лице.
— Но твоя семья испокон веков истребляла таких, как я! Я же сын короля вампиров! — уже двадцатую минуту не унимался Ромео, в сто первый раз напоминая о своём королевском происхождении. Это чтобы мы не подумали, что он какой-нибудь старший конюх.
Пока герои произносили очередную фразу, начинающуюся с союза «но», я смотрела в одну точку и пыталась высчитать, сколько времени осталось до конца фильма.
А в это время коварный брат главной героини строил козни: заготовил уже дюжину серебряных пуль и пошёл в лес, чтобы срубить осинку да настрогать побольше колышков. Среди осин он неожиданно встретил потрясающую красавицу (псевдосредневековые леса просто кишат красавицами, особенно по ночам). И тут — сюрприз! — девушка оказалась оборотнем.
Подавляя желание зевнуть, я едва не вывихнула челюсть.
Догадываетесь, что было в конце фильма? Двойная свадьба. Главная героиня вышла за готичного красавца, а её злокозненный брат бросил свои антивампирские замашки и женился на девушке-оборотне. Мир, любовь, толерантность — и сотни лепестков чёрных роз, кружащихся над головами счастливых молодожёнов. Короче говоря, банальные розовые сопли — на этот раз, в красивом чёрном фантике.
— Смотри, смотри! — зашептала Леська. — Тебе не кажется, что я похожа на главную героиню? Весь фильм об этом думаю!
Между черноволосой девушкой с узким трегольным личиком и круглолицей блондинкой Лесей не было ничего общего, но я увидела восторженно блестевшие в полутьме глаза подруги и сказала: