– С чего же жить станем?..
– Все как-то устраиваются‚ – утешил Пинечке. – Где двое едят‚ там и третий зачерпнет с краешка.
– А где двое голодают‚ – горлом‚ в задавленных рыданиях‚ отозвался Шмуль‚ – там и семеро не отстанут. – И завопил в голос: – Да у меня дома рты некормленые‚ одежды нечиненые‚ жена иссохшая‚ дети неулыбчивые. Куда ни гляну‚ везде лучше. Где ни попробую‚ у всех слаще. Зачем же в пираты идти‚ если не грабить?..
– Песня в душе‚ – просто сказал Пинечке. – Ладони к небу. И хватит с тебя.
– Ладони к небу‚ – бормотнули демоны‚ – а туда золото. А у кого песня‚ – бормотнули‚ – нож тому в брюхо‚ петлю на шею‚ ядро к ногам и за борт...
Без ужина пошли спать.
Шмуль долго вздыхал‚ ворочался‚ заговорил в дреме:
– ...жизнь прошла – хлебом в доме не пахло. Работы перепадали: в маце дырочки делать. Податься некуда‚ продать нечего‚ заложить – только себя. Пошел на поклон. К Крадуну-Деруну-Живоглоту. И говорю с порога: "Нет у меня ничего вещественного. Нет‚ и уже не будет. Но есть у меня дети несчитанным множеством‚ которых надо кормить‚ и есть у меня‚ полагаю‚ будущее мое блаженство за теперешние адские муки. Если заложить‚ сколько дашь?" Он поглядел на меня‚ прикинул и говорит: "Рубль". – "Только-то?" – "Только-то. А не выкупишь – блаженство мое". Взял рубль‚ пошел на базар‚ купил детям еды. С того и пошло. Заработаю рубль – выкуплю блаженство‚ проживусь – опять заложу. Прихожу раз‚ а Живоглот и говорит: "Много вас таких с блаженствами. Которые продают. На райские блаженства курс упал". – "И что?" – "И то. Цена теперь три копейки".
Губа запухла. Щека задергалась. Слеза покатилась‚ как у обиженного ребенка.
– Значит и тут: "Шмуль‚ не твое это дело"? Значит и в пиратах?.. Где же мое‚ Пинечке? Где?..
Была мечта у человека‚ и ту отняли. Пошел верблюд рога просить‚ а ему и уши отрезали.
7
Шмуль спал.
Демоны угомонились.
Пинечке ворочался на мягкой постели‚ с непривычки после жесткого пушечного дула‚ и посреди ночи услышал голоса.
– Когда же мы жить станем? – жаловалась женщина. – Всё в подполе да в подполе. Еду состряпаю‚ постели перестелю и опять вниз. А я ребеночка хочу. Двери в дом запертые. Заботы семейные.
– Погоди‚ – утешал мужчина. – Накормим голодных и заживем.
– А скоро?
Вздох долгий:
– Не. Не скоро. Они ж назавтра снова проголодаются.
Пинечке сполз с кровати‚ ухом прилип к половице‚ чтобы слышнее.
– Кого в дом пускаем? Нахал с гонором. Гордец с норовом. Неряха со зловонием. А ты всех терпи.
– Всех так всех‚ – упрямился мужчина. – Иначе это не добро.
– Другие‚ вон...
– Мы не другие.
– Жиреют-богатеют...
– Мы не трактир.
– Ради чего? Ну‚ ради чего-о?..
Тихие слезы. Уговоры. Чтение по складам или на память: "И услышал я голос Господа‚ говорящего: кого пошлю Я и кто пойдет для Нас? И сказал я: вот я‚ пошли меня..."
Пошмыгала носом‚ отсморкалась:
– А эти. Сегодняшние... Рук не помыли. Еду мою не поели. Спасибо не сказали.
Тут Пинечке не вытерпел‚ возразил горячо:
– Руки мы как раз помыли. И за хозяев помолились. А еду‚ уж извините‚ нам нельзя.
В подполе сразу затихло: ни звука‚ ни шороха.
– Выйдите.
Молчат.
– Передохните от нас.
Упрямятся.
– Тогда мы уйдем‚ – пригрозил. – Прямо в ночь. К волкам в пасть.
– Ой‚ нет...
Дальше разговор через половицы.
– Тяжкий труд – делать добро?
– Ох‚ тяжкий...
– Ваше добро – наше зло. Привыкаем – требуем – покрикиваем.
– Чего уж‚ – вздохнул мужчина. – Не проверять же на входе. – И снова прочитал по складам или вынул из памяти: – "Оказывай помощь достойному ее и оказывай ее недостойному. Если другой и недостоин твоей помощи‚ ты достоин оказывать ее".
– Это наши мудрецы сказали‚ – похвастался Пинечке. – Это я слышал от реб Ицеле.
– Нет такого – ваши‚ – сурово ответил мужчина. – Мудрость – она общая.
И устыдил.
– Как вы просыпаетесь по утрам? – спросил еще Пинечке.
Сказали:
– В подполе нет утра‚ нет вечера.
– И песни нет на рассвете? Которая в душе?
– Песня есть всегда.
Застонал:
– Возьмите меня к себе! В подпол!.. Воду носить‚ печи топить‚ учиться творить добро!
Только и сказали:
– Мы подумаем.
И Пинечке заснул на полу‚ ухом к половице‚ счастливый и утешенный.
Жестко‚ но привычно.
8
Распахнулась крыша за ненадобностью‚ звезды проглянули над головой‚ высоты просветились до крайнего поднебесья‚ и там‚ в невозможном отдалении‚ закрывались и открывались оконца без числа и порядка‚ взглядывали оттуда смытые озабоченные лики‚ высматривали своих на земле‚ улыбались и печалились. В жизни дальнозорок‚ во снах близорук, Пинечке щурился в надежде‚ глазами обшаривал‚ и вот оно‚ его оконце‚ вот она – подперев щеку – Рейзеле-большеглазая‚ Рейзеле-кареокая‚ обитающая в тени Всевышнего. "Жизнь моя! Чудо мое! Нет тоски горше нынешней. Пусть уже случится невозможное‚ пусть!" Высветила его ясным глазом‚ пыхнула на него алым цветом: "Я найду тебя‚ милый‚ в будущих жизнях найду‚ в разных – хоть каких – обличиях". – "Как же я узнаю тебя? Как?!" – "Знак подам‚ радость моя‚ наш с тобой знак. Жди и скажу непременно‚ когда ни есть и какому ни есть: "Пинечке! Это же Пинечке!.." Руки потянула из оконца его Рейзеле‚ и поплыли они в переливчатом беспределе‚ безмятежно юные‚ в кувырканиях радости‚ содрогаясь и любя‚ не чувствуя веса лет‚ не отличая света от тьмы‚ встречи от расставания...