4
В том городе было густо со сватами и жидковато с женихами‚ и это подталкивало на непродуманные поступки.
Всякое утро появлялся возле пушки несытый сват Меерке и облизывался заранее‚ в предвкушении обильной свадебной пищи.
Меерке – "Нет на него спроса".
– Где ж ты был раньше‚ когда молодость цвела и жизнь слаще сахара‚ – подпугивал он на подходе‚ – где ж ты был?.. Где ж ты был раньше‚ – подталкивал он на поспешное решение‚ – когда юность звала и сердце любовью пылало‚ где ж ты был раньше‚ где ж ты был?..
Сват Меерке приходил затемно‚ пока не набежали конкуренты‚ хотя с Пинечки и не ожидалось великой корысти. Меерке слыл неудачником среди нищих‚ а это о чем-то говорит. У него не росла даже борода‚ что мешало‚ конечно же‚ успешной коммерции. Вернее‚ борода у него росла‚ и даже с избытком‚ но лишь в таких частях тела‚ что бородой не назовешь. Меерке был волосат до невозможного‚ повсюду‚ кроме подбородка‚ и выглядел недоростком рядом с собственным сыном‚ у которого кустилось на лице рыжее‚ буйное‚ косматое – квач для побелки. Меерке урчал обиженно голодным животом и яростно щипал подбородок‚ в невозможной надежде на удачу‚ но выщипывал одни только прыщи.
Выходя из дома‚ Меерке подсовывал под одежды маленькую подушечку‚ чтобы выпячивалось кругленькое брюшко. К сытому свату больше доверия‚ а у тощего свата и товар – упаси Боже – снулый‚ халявый‚ прыщавый‚ а то и с выкидышем: Господи‚ пронеси мимо!
– Миловидность обманчива‚ – уверял он. – Красота – суета. Женитесь уже‚ Пинечке. У меня есть для вас невеста. Фрима-вдова.
– Я бы женился‚ – отвечал Пинечке. – Да она же толстая. Она в пушку не влезет.
– Знаете что‚ – убеждал сват Меерке‚ у которого на холодной печи сидели голодные дети в ожидании несытого ужина. – Все как-то устраиваются.
Толстая Фрима схоронила за жизнь двух мужей и могла рассчитывать еще на одного – не больше. Женщина‚ у которой умирают мужья‚ источник повышенной опасности‚ и следует ограждать доверчивых.
Фрима жила у сестры за печкой‚ и Пинечке водили туда – показывать.
– Как вы просыпаетесь по утрам? – спрашивал Пинечке с пристрастием‚ а Фрима отвечала со вздохом: – Всё не как у людей.
Фрима не морщила лоб на заумные вопросы. Не подставляла ладони ковшиком. И ей не отливали по утрам: ни травы с небом‚ ни цветов с птицами.
Бог щедр только к тому‚ кто знает‚ чего ему хочется‚ а это такая редкость!..
Но Фриму-вдову уважал весь город. Фрима так готовила чолнт‚ что ангелы в облаках слюной исходили от невозможного аромата. Всякому известно: ангелы на небе не пьют, не едят‚ но ради такого блюда хочется сделать исключение. Чолнт томился в печи к субботнему столу: мясо‚ фасоль‚ картошечка‚ лучок; чолнт бурно пускал парок‚ вздыхал‚ вздымался‚ соками исходил в ожидании‚ и толстая Фрима томилась тоже.
Один в печке‚ другая за печкой‚ но Пинечке не спешил жениться и пробовать Фримин чолнт.
А они могли перестояться.
– Украшение лица – борода‚ – соблазнял сват Меерке‚ на которого не было спроса. – Радость сердца – жена. Наследие Божие – сыновья.
На это Пинечке отвечал‚ мудростью на мудрость:
– Торопись в покупке земли‚ но медли в выборе жены.
И оба были правы.
5
Посреди города располагался рынок. Посреди рынка стояла лавка колбасника. Посреди лавки сидел Янкеле Кишкемахер и непрерывно обедал.
Как известно‚ в саване нет карманов‚ и Янкеле намеревался всё‚ что возможно‚ съесть при жизни. Янкеле – "Медный лоб": пузатый‚ наглый‚ бесстыжий‚ с прокаженной совестью‚ будто предки его не стояли у подножия горы Синай и не прислушивались вместе со всеми к заветному Божьему слову. По утрам Янкеле читал в молитве: "Спаси меня‚ Господи‚ от бесстыжих людей и от бесстыдства‚ от лихого товарища и от лихого соседа..."‚ но спасать надо было от него.
Чем беднее‚ тем веселее. Чем богаче‚ тем собаче.
Янкеле Кишкемахер не баловался за столом. Янкеле за столом работал – не успевали подносить.
Щуку с перцем. Форшмак с луком. Тертую редьку с гусиными шкварками. Паштеты из куриной печенки. Кисло-сладкую картошку с черносливом. Пышную запеканку-кугл. Локшн-лапшу с наваристым бульоном. Гусиные ножки с горчицей. Фаршированную шейку. Тушеный цимес на меду. Сдобные лепешки шмалц-кихл. Штрудл. Леках. Кихелах. Покончив с едой‚ Янкеле вымакивал соус белым мякишем‚ запивал медом и водкой‚ облизывал пальцы и начинал заново.
Такие крошки сыпались со стола – мышей убивали.
Такие капли капали – половицы проламывали.