Она заехала на рынок, купила целую сумку фруктов и овощей, бутылок десять тоника. На развилке Мария решительно свернула на шоссе, идущее вдоль моря, хотя вчера собиралась повидаться с хозяйкой дачи и предупредить, что она задержится еще на недельку. С бегством Маленького Рафаэля ситуация несколько менялась, однако возвращаться в город все равно не хотелось. Не так часто она отдыхает у моря, чтобы еще и тут думать о школе, о начале занятий и прочей ерунде. А к хозяйке и завтра можно заехать.
В ржавом почтовом ящике белело письмо.
Мария загнала машину во двор, вернулась за письмом.
То, что с Маленьким Рафаэлем приключилась "нелепая и страшная история" и что он чудом остался жив, Мария как-то оставила без внимания. Не тронуло ее и поэтическое сравнение жениха, который увидел в ней могучую и грозную стихию...
Но сам факт... Уехал?! То есть сбежал. Бросил! "Как-нибудь перебесись без меня..." Вот это было неожиданностью! Бросить девушку, которой добивался, на произвол судьбы?! Ничтожество! Он растоптал ее лучшие чувства... Ну, ничего... Ты еще явишься, просить будешь!
Мария заводила саму себя, громоздила на бедного Маленького Рафаэля все более нелепые обвинения.
Она порвала письмо на мелкие клочки, выбросила их в ведро для мусора.
Затем закурила и как-то разом остыла.
"Дура! Сама во всем и виновата. Ты же прогнала Рафаэля. Наорала на него на косе, запретила встречаться. И все из-за этого... На романтику потянуло железную лошадку, а зачем? Вихрь, смерч, торнадо, силы природы... Зачем, спрашивается, рядовой учительнице силы природы? И так ли у тебя много реальных женихов, чтобы из-за этих "сил" ими разбрасываться?!"
По-прежнему кружилась голова, хотелось спать. Избранник виноват!
Мария глянула на часы. Уже одиннадцать - как быстро летит время. Вспомнила, что на полдень назначена встреча со Смерчем, и остановилась в раздумье посреди комнаты.
"Какого черта?! - озлилась вдруг сама на себя. - Каникулы кончаются, а ты все в... небесах витаешь... И Рафаэль сбежал... Не поеду! Лучше отосплюсь хорошенько".
Выпила тоник со льдом, разделась. В зеркале отразилось загорелое стройное тело. Мария постояла перед зеркалом, чувствуя, как с каждой секундой проясняется на душе. А что? Она молода и красива. Вот! А остальное - приложится.
С такими мыслями легла в постель. С ними и уснула.
Он повторял это как молитву:
"Дыхание твое - нежный запах дыни и молока.
Песчаные многокилометровые отмели, пушок на щеке персика - вот на что похоже прикосновение к твоей коже, Мария.
..._Мария... Мария... Мария... Мария_...
Легкие перья облаков - волосы. Нет в мире большего наслаждения, чем перебирать и гладить их.
Руки твои - два теплых течения.
..._теплых... теплых... теплых_..."
Смерч на свидание опоздал.
Еще с утра он отправился в глубь материка. Там, за горами, была широкая заболоченная дельта реки, вся белая от миллионов божественных лотосов. Смерч не раз бывал в Индии и Китае, где эти цветы считались священными, и тоже полюбил их.
Он нарвал лотосов немного, несколько сотен, причем в разных местах, так как был уверен: цветы у природы первые на очереди, чтоб осознать самое себя, обрести коллективное сознание. Нельзя их рвать как попало, тем более - лотосы...
Он опоздал почти на полтора часа и теперь то ненадолго уходил в глубь моря, то возвращался назад к берегу. Марии на косе не было. Смерч не знал: задерживается ли она или уже приезжала, но, не застав его, рассердилась и уехала.
Пресная вода, которую он принес вместе с лотосами, в жарком чреве воронки быстро испарялась. Нежные цветы останутся без воды и тотчас завянут. Что делать?
Солнце стало клониться к западу.
И тогда Смерч нерешительно двинулся к маленькому домику, который снимала Мария.
Она проснулась, как ей показалось, от мертвой звенящей тишины, от непонятной чужой тоски, которая разлилась вместе с сумерками и в комнате, и в саду. Деревья за окном стояли недвижные, похожие на черных зловещих птиц.
Вдруг затрещали ветки, громыхнула пластмассовая крыша навеса, от резкого толчка вздрогнули створки окна - в комнату со звоном посыпались куски стекла.
Мария испуганно привстала.
- Извини, родная! - Горячий шепот пульсировал, метался по комнате. - Я такой неуклюжий. Как ни стараюсь быть осторожным, обязательно разобью хоть одно стекло.
- Зачем ты ворвался в чужой дом? - сердито спросила Мария. Она встала, накинула халат. - А если бы хозяйка была дома?
- Я не подумал. Ты такая красивая, - задумчиво сказал Смерч. - Твое тело светилось в полумраке, будто оно из янтаря. Я ждал на косе. Тебя все нет и нет... Начал волноваться. Послушай, Мария! Я все время вспоминаю наше путешествие. Ты тогда тоже светилась. Море, звезды... И ты летишь среди звезд... Это было прекрасно. Правда?
- Меня укачало. До сих пор муторно, - сказала Мария, и слова ее были чистейшей правдой.
Она сладко зевнула, потянулась.
- Я принес тебе подарок. Выйди во двор, посмотри.
Мария вышла на веранду и ахнула.
На крыльце, дорожке, ведущей к калитке, под деревьями - всюду лежали охапки незнакомых белых цветов, похожих на лилии.
Цветы ее вовсе не обрадовали. Ахнула Мария потому, что увидела в саду множество поломанных веток, а главное - расщепленный надвое ствол низкорослого старого персика, который рос возле бассейна. В бассейне почему-то не было воды. На дне его валялись вперемешку с песком листья и сорванные вихрем плоды.
Она подняла несколько мокрых больших лотосов, гневно ткнула ими в пространство перед собой:
- Удружил! Мне теперь надо полдня на коленях ползать - собирать этот мусор.
Она отшвырнула цветы. Не скрывая своего раздражения, закричала:
- Что ты натворил в саду?! Ты все здесь поломал. Теперь мне придется платить хозяйке - возмещать убытки. Где я возьму столько денег - ты подумал?!
- Не сердись. Я что-нибудь придумаю, - виновато прошелестел Голос-ветер.