– Нет, Андре, уговор есть уговор, – вздохнул Серж, наливая вино. – Выпьем за победителя! Я готов исполнить твоё желание, раз уж обещал.
– А я готова рассказать секрет: на то, видно, воля Божья, – невесело отозвалась Мари.
Андрей выпил и, не закусывая, пробурчал:
– Говори.
– Андре, только не сердись на то, что я скажу, это истинная правда, на правду глупо сердиться…
– Говори же, ну!
– Андрюша, та бомба… от которой погибла Света… в общем, она для тебя предназначалась… Тебя предали, Андре, Света тебя предала, и сама же поплатилась. Она хотела подстроить всё, но не…
– Ложь! Откуда тебе это известно?
– Это правда, – вмешался Серж. – Мы не хотели тебе говорить, так как знали, что тебя это очень расстроит, ведь ты её слишком сильно любил… Но ты спрашиваешь, откуда нам это известно? Изволь, я и это скажу. Она сама нам рассказала. Во время кварты. А во время кварты, сам знаешь, никто не лжёт, потому что это низость, недостойная квартонера. С ней приходил некто из высшего уровня посвящения, он был четвёртым в нашей кварте два раза. Поэтому мы хорошо знаем, что тебя решено ликвидировать. Поэтому мы не просто уезжаем, а бежим в Америку: теперь и мы тоже в опасности. И поэтому, Андре, тебе лучше бежать с нами, они всё равно тебя найдут – даже в этой глуши.
Андрей выслушал всё молча – сжав кулаки, а затем спросил тихо, очень тихо, но его слова были полны ярости:
– Как выглядел тот человек, что был с ней? Он соблазнил её на это преступление, и я должен убить его.
– Ты не сможешь его убить, – возразил Серж. – Он не простой, как я сказал, квартонер. Но, хорошо, скажу тебе больше: он из Высшей Кварты. Лучше прими всё как есть. Поехали с нами в Америку, прошу тебя.
– Это я тебя прошу, Серж, ты же ведь должен мне желание, – сквозь зубы проговорил Андрей. – Возьми с собой Алину и позаботься о ней, я же должен найти того человека чего бы мне это ни стоило.
– Андрюша, нет! – вспыхнула Алина. – Не распоряжайся мною так, будто я ничто! Я никуда не поеду, я хочу остаться с тобой!
– Поедешь. Ты должна мне ценную вещь, не так ли?
– Да забирай всё, что хочешь! Любую вещь бери в этом доме, а если хочешь, то и сам дом забирай! Разве в этом дело?
– В этом. Ты – та ценная вещь, которая мне нужна. И я забираю её у тебя. На этом всё, разговор окончен. Настало время кварты, друзья. Давайте же начнём.
В комнату снова вошла нянечка – на этот раз чтобы забрать посуду.
– А энти два фанфарона всё возля дома трутся, никак не убярутся отселя, – прокряхтела она. – Не к добру это они тут шалопутничают…
– Бог с ними, нянечка. Иди спать.
Алина выпроводила её и закрыла за ней дверь на ключ. Послушала, как та шаркающими шагами удалилась куда-то в глубину дома, и, подойдя к комоду, извлекла из него небольшой ковёр тёмно-горчичного цвета с узором, напоминающим не то арабскую вязь, не то какие-то таинственные письмена. Серж и Мари помогли ей расстелить его на полу.
Андрей достал из комода кальян, разжёг его и поставил в центр ковра. Потом стал быстро раздеваться и разделся догола. Сел в углу ковра.
Серж сделал всё то же самое и сел в другом углу, напротив него.
Алина и Мари ушли за ширму и через некоторое время вернулись из-за неё полностью обнажённые. Сели на ковёр – каждая в своём углу: Мари с Сержем по правую руку, Алина по правую руку с Андреем.
– Да благословит Великая Кварта наши мысли, очистит и соединит нас воедино, – спокойным голосом провозгласил Андрей, и все взялись за руки, образовав таким образом круг.
– Наши мысли едины, и мы суть одно, – так же спокойно добавил Серж.
– Единое в нас действует во имя общего блага, – продолжила Мари.
– Сотворённое в Едином чисто и истинно, – сказала Алина, и все расцепили руки.
Андрей взял трубку кальяна, вдохнул дым и, выдохнув, произнёс:
– Вижу себя в Кварте.
– Слышу себя в Кварте, – добавил Серж, взяв трубку у Андрея и выдохнув дым.
– Чувствую себя в Кварте, – продолжила Мари, взяв трубку у Сержа и выдохнув дым.
– Кварта живёт и мыслит во мне, – взяв трубку у Мари и выдохнув дым, сказала Алина.
– Великая тайна Кварты да обретёт энергию нашего действия, и так мысль настоящего станет явью будущего, – закончил Андрей и, поднявшись, убрал кальян с ковра на стол.
Алина и Мари встали на четвереньки, и Серж по очереди поимел их обоих. Минут через пять он сказал:
– Я всё, Андре, давай чашу.
Андрей снова полез в комод и достал оттуда серебристую чашу по типу горшка. На чаше тоже был узор, напоминающий не то арабскую вязь, не то какие-то таинственные письмена.
Серж взял чашу и слил в неё своё семя.
Алина и Мари легли на спину, широко расставив ноги. Андрей, как и Серж, по очереди поимел их обоих – сначала Алину, затем Мари. Когда же имел Мари, смотрел на Алину. Её взгляд был и страстным, и робким – и так Андрея рассердила эта её потаённая робость, что он вставил два пальца в её лоно, лишь бы как-то заставить закрыть глаза или отвести взгляд. И она, не выдержав, отвернулась.