Капитан Рейникис сошел на берег. Не теперь он должен был вернуться, а после долгих месяцев лова в бурной Атлантике, с полными трюмами рыбы. Обычно возвращение бывало желанным; этого дня с нетерпением ждала вся команда, и сильней билось сердце при виде родных берегов. Оставив позади штормы и изнурительный труд, он с радостью шагал по прочной земле, глядя на людей, на город, на волосы Руты, которые трепал ветерок. Город в такие минуты казался ему помолодевшим, а Рута — еще прекрасней. Но теперь не было поводов для веселья; мысли капитана вертелись вокруг злосчастной поломки. Неделю, а то и больше ждать, пока починят двигатель. Черт подери, что он будет делать все это время?
Туман сгустился, превращаясь в мельчайшие капли дождя. Тротуары заблестели, улицы обезлюдели. В порту завыла сирена, и этот надоедливый звук, как вопль хищного зверя, летел сквозь холодный туман, пронизывал сердце капитана Рейникиса. Город обволакивала осенняя сырость.
Ресторан еще был открыт. Капитан Рейникис заказал кофе с коньяком. В ресторане было тепло, далее душно. Несколько глотков коньяку согрели капитана Рейникиса, и он, закурив, стал наблюдать за танцующими парами. Незнакомая девушка в сером платье напомнила ему Руту. В первый миг он даже подумал, что это она. Нет, Рута выше и красивее; она не кривляется в танце.
«Почему бы ей не позвонить? Отличная мысль. Я приглашу ее в ресторан. Как она удивится и обрадуется, услышав мой голос!» Она спросит: «Откуда ты говоришь?», а он ответит: «По прямому проводу из Атлантики».
Капитан Рейникис вышел в вестибюль, где находился телефон, поднял трубку и набрал номер. Длинные гудки. Никто не ответил.
«Где она? Может быть, пошла в кино?»
Он повесил трубку.
«Вдруг она на кухне и не слышит звонка. Так уже бывало. Лучше к ней зайти».
Капитан Рейникис купил кулек конфет (Рута любила шоколадки). На улице, в мокром тротуаре отражалась световая реклама — как будто разлили зеленые чернила.
Капитан Рейникис перешагнул зеленое дрожащее пятно и гулко затопал по безлюдной улице. До ее дома рукой подать. Он на соседней улице. Вот и хорошо. С ней вечер пробежит быстро. Ее волосы всегда чуть-чуть пахнут духами. И еще чем-то. Может быть, осенним ветром, солнцем и рыжеющей листвой? Глаза Руты расширятся от удивления. Она скажет: «Как хорошо, что ты вернулся, что ты не в море».
Рута ненавидела море. Наверное, потому, что море на несколько месяцев разлучало их. Зато она обожала цветы.
«Купить бы ей цветов… Но где их достанешь в такой час?»
Надоедливо, монотонно накрапывал дождь.
Вот и ее дом. Капитан Рейникис поднялся на второй этаж и позвонил. Ни звука. Он посмотрел на часы. Неужели она так долго засиделась в кино?
Выйдя на улицу, капитан Рейникис посмотрел на окна Руты. Они были темные, в свете фонаря поблескивали черные, влажные стекла. Капитан Рейникис вспомнил: подходя к дому, он видел в окнах свет. Но он мог ошибиться.
«Погуляю по городу и загляну позднее».
Время тянулось как никогда медленно. Капитан Рейникис покружил по пустынным улицам, изучил мокрые, рваные объявления на тумбе, постоял перед рекламными кинокадрами и повернул обратно. У кино к нему пристал тощий пес. Когда капитан Рейникис остановился, пес подбежал поближе, устремив на него взгляд темных, печальных глаз. Нагнувшись, капитан Рейникис погладил мокрую голову пса; пес заскулил, вильнул хвостом и отряхнулся, рассыпая облачко брызг.
— Беги домой, — ласково сказал капитан Рейникис. — Чего шатаешься по городу, полуночник?
Пес снова вильнул хвостом.
Капитан Рейникис зашагал дальше. Пес трусил за ним. Ладно, пускай себе бежит.
Он посмотрел вверх и убедился, что стоит перед домом Руты. В окнах на этот раз точно был свет. Наконец-то!
Чуть ли не бегом он поднялся на второй этаж и нажал кнопку звонка. За дверью послышался шорох. Вскоре раздались приглушенные, мягкие шаги, дверь приоткрылась, и в желтом полумраке показалось лицо Руты.
— Ты?
— Я, — усмехнулся капитан Рейникис.
— Откуда ты? Ты же в море… — Она, кажется, растерялась. — Заходи же.
Он вступил в прихожую и снял мокрую фуражку. Вода капала с плаща на пол, и он посмотрел на промоченные, грязные ботинки, не смея идти дальше.