Но к дверям кухни я пятилась по чуть-чуть. На всякий случай. Ученая, не раз. Билл ткнулся черным лбом в мою правую ладонь. Славно!
Я остановилась и заговорила спокойно в проеме выхода, так, как следовало:
— Я знаю, кто отец моего ребенка. Это раз. Мы с Гринбергом друзья. Это гораздо надежнее, чем любовники. Так что можешь не колыхаться на предмет своей мужской территории. Это два. И да! Я натрахалась до свинячего визга. И еще хочу. Жду тебя в любое время, если только ты решишься и будешь сверху. Это три.
Пауза повисла. Андрей выпрямился. Смотрел. Как? Снова в душу? Там теперь жила маленькая толстенькая рыбка. Он провел рукой по волосам знакомым жестом.
— Хорошо, я все понял, — мужчина выбрался из-за стола.
Я застыла. Уйти от него, несмотря ни на что, не могла себя заставить. Билл преданной тенью выжидал беззвучно куда повернет.
— Идем спать, — Андрей сделал пару шагов и оказался рядом.
— Как? — глупо спросила я. Прикрыла живот в спонтанном, всем женщинам известном жесте.
Андрей подхватил меня на руки. Улыбнулся. Как только он один умел.
— Вместе. Ты же хотела, чтобы я был сверху. Пусть будет, как ты хочешь, — он сказал это мне в шею, — любовь моя.
Пес вздохнул и ушел на место.
Наконец-то случился на моей улице обожаемый праздник! Секс после ссоры плюс долгое воздержание партнера. Мечта!
Андрей был везде. Но! Виртуозно умудрялся не касаться моего живота. Ни губами, ни пальцами. Если бы мог, то и членом бы не дотронулся. Словно там пряталась бомба, а не маленькая толстенькая рыбка.
— Как ты это делаешь? — прикололась я счастливо его губам на клиторе.
Он поднял лицо в умопомрачительной позиции между моих раскинутых бедер. Не улыбался.
— Секс с беременными — мое все, ты же знаешь, — сказал.
— Заткнись! — ревность моментом взялась за горло. Сама нарвалась, дура.
— Прости. Прости. Прости, — он продолжил. Я простила.
— Одно слово, — проговорил мой единственный, когда мы сделали все, о чем мечтали оба. Влажные простыни под нами разносили в предутреннем ощущении морозного последнего дня года острый запах нашей любви.
— Что? — выдохнула я, проваливаясь в тягучий зимний сон.
— Ты не беременна от моего отца?
Я чуяла всем существом, как он напрягся в ожидании ответа. Трусил, к гадалке не ходи. Мучился. Дошло до недалекой меня. Вот он главный для него вопрос. Не ожидала и не думала никак. Его предельная деликатность с моим телом открылась с новой стороны. Секундный соблазн послать среднего Гурова ко всем чертям взорвался и потух. Благодарность за подвиги этой ночи перевесила. Я потерлась липкой попой по уставшему ему.
— Нет, конечно, дурачок. Спи, — я поцеловала его пальцы на своем плече.
А если бы, да? Как бы он себя повел? Интересно.
— Слово за слово, — припомнила я завлекательную тему, — где твое стальное колечко, парень?
— Выбросил давно, еще в августе. Надоело, — он щекотал шею дыханьем, засыпая. Чужой запах с его кожи давно смыл трудовой пот.
Я пропала в белой вате неумолимо наступающего утра.
Глава 39. Рондо
— Я сделал ей предложение, — голос Андрея остановил меня у кухонных дверей.
Я проспала. Я давно не отключалась так глубоко и долго. Забыла уже, как выглядит нормальный сон. Никаких грез про минет в разных комбинациях и рефлексиях. Выспалась. Я замерла и стала пошло подслушивать.
— Руки и сердца? — уточнил спокойный голос хозяина квартиры. Шум воды в железное тело. Чайник. Завтрак. Второй, как минимум.
— Да, — подтвердил Андрей без улыбки.
— Что ответила? — равнодушный вопрос визави.
— Мне без молока! — звонко влез Кир.
И этот здесь! Они все трое в теме? С ума сошли?
— Ничего. Не хочешь молока, не надо, — ответил на все вопросы Гуров.
— Это нормально.
Звон чашек со стороны буфета. Миша высказал свое мнение.
— Мне она тоже ничего не ответила. Обещала подумать. Три месяца прошло, — усмехнулся мой лучший друг.
— Ты тоже? — поражение в одном из лучших мужских голосов, какие я когда-либо слышала в жизни.
— А ты думал, что тебе первому пришла в голову такая оригинальная идея? — смех и бульканье воды в фарфор.