— Сколько тебе лет! Три? Ты не подумала о том, что люди беспокоятся! Не спят, переживают о тебе! Как можно так поступать?! Как можно быть такой бессовестной! Мы места себе не находили! Думали, ты утонула! Купальщица хренова! Шторм на море! — бушевала Кристина. Резко встала из кресла, подскочила ко мне. Замахнулась трудовой ладонью в праведном гневе. Я, на инстинкте, закрыла голову руками и съежилась.
— Не надо! — тихо крикнула я. И присела, пряча живот. Забыла от испуга. Где я и с кем. Тишина. Горячие руки обнимают везде. Поднимают на ноги.
— Господи! Девочка моя, тебя били? Я не думала… — слезы. Рыдаем вместе. Громко и сопливо. С наслаждением.
— Это что у вас тут за море разливанное! — три брата смеялись с радостным облегчением. Новый интерес в трех парах темных глаз. Знать хотят. Про столичного мужика на черной бэхе.
— Здравствуйте. Я в садик пойду сегодня? — малыш в полосатой пижаме глядел требовательно и спокойно. Вышел из боковой двери и ждал ответа. Подобные мокрые сцены ему явно были не в новинку. Давно живет на этом свете. Лет пять уже.
— Одевайте его. Я отведу, — благородно вызвался Давид. Джентельмен.
— Нет. Я хочу, что бы Лола со мной пошла, — велел маленький командир.
— Что ты можешь хотеть, мелочь пузатая! — возмутился парень. Хотел дать малышу подзатыльник. Поймал взгляд Кристины и передумал.
— Я сейчас. Только сбегаю, умоюсь, — охотно отозвалась я. Меня простили! За это я готова была мыть все полы на свете и водить всех нахальных мальчишек во все детсады мира.
— Душ прими, — сердито донеслось мне в спину. Кристина. Уловила мой неоднозначный запах.
— Я с вами пойду, — заявил Давид.
— Зачем? — я завязывала шнурки на кедах ребенка.
— Надо, — непреклонно ответил он.
Втроем мы вышли на улицу. Я поняла. Я снова сенсация дня. Давид ловко и смешно отшучивался на вопросы, где меня нашли. Как и в каком виде. Прикрывал. Вся улица была в курсе моего исчезновения. Да, неслабо, видать, меня вчера искали. В отсутствии курортных забот, люди с жадно-искренним любопытством жили жизнью соседей. Радовались счастливому концу моей истории. Никогда не было со мной такого в больших Городах. Лицо пылало от смущения. Прятала его за отросшей челкой. По душе разливалось незнакомое тепло.
Глава 10. Шалава
Коричневая, сухая лапка оперлась о косяк.
Порыв ветра принес запах винного перегара, нечистого тела и сладких духов. Женщина неизвестного возраста смотрела на меня надменно и без интереса. Красное платье опасно-коротко обтягивало тощее тело. Блестящий бант в черных волосах. Золотые туфли на ногах в мелкую черную сетку. Кроваво-красные губы. Кармен. Главное, не подходить близко и не присматриваться. Лучше, не принюхиваться.
— Кирка! Выходи, засранец! — высказалась дама, игнорируя меня в принципе.
— Он уехал с Айком в магазин, — сообщила я. Стояла прямо перед ней. Интересно, как ей удается так ловко глядеть и не замечать. Меня в упор. Женщина, наконец, соизволила. Я поймала ее взгляд и поняла. Пьяна она в крайней степени. Вертикально стоит только на инстинкте.
— Кристина. Где? — собрала фокус. Изумилась, обнаружив меня. Попыталась улыбнуться. Губы очевидно не подчинялись. Кивнула. Качнулась. Я успела поймать ее непослушное тело. Не удержала, мы обе упали на диван. Какая хрень залетела в дурную голову этой сумасшедшей? Она дико заорала и вцепилась в мои волосы.
— Сука! Блядь! Урою! — острые, твердые, как камень ногти полосовали кожу на моей голове. Рвали волосы из меня нафиг. Я выдиралась, как могла, из цепких, отвратительно сильных рук. Не выходило, хоть убей. Сумасшедшая Кармен держала меня крепко. Пыталась кусаться, пихалась коленками. Достала пару раз острыми золотыми каблуками, разнося боль по ногам. Лезла ногтями в глаза. Я еле успевала перехватывать ее скользкие запястья и пальцы. Откуда столько силы в этом тщедушном тельце? Больно!
— Мама дорогая! — раздался громкий крик. Кристина.
— Гарик! Зови ребят! У Наташки беляк!
Нас растащили. Парни вдвоем повалили женщину на пол. Скрутили руки за спиной. Я отползла в угол. Меня начало жестко трясти. Отходняк. По лицу текла кровь. Соленая. Попадала в рот с расцарапанных губ. Вдруг, притихшая было, Наташка вырвалась и на четвереньках, со скоростью зверя, ринулась ко мне. Жуткое, искаженное ненавистью, белое лицо. Безумие в зеленых выпученных глазах. Резко двинула головой мне прямо в лицо. В дверях стоял маленький Кирилл и спокойно наблюдал происходящее. Больно! Мир поплыл и кончился.