- Раз забыл, значит, не так уж это и важно, - с трудом выдавил он.
Вдруг Дестини рассмеялась:
- Мегги только что назвала тебя фрикаделькой. Кстати, она тебя «на слабо» берет. Ну как, принимаешь вызов попытаться все вспомнить?
Очередное напоминание о детстве. Глубоко вздохнув, Морган поглядел на Дестини:
- Да посмотри ты на меня. Я на ногах не стою и камеру держать уже не могу. Как, Бога ради, я должен вспомнить то, о чем намеренно забыл почти двадцать лет назад?
Наклонившись, Дестини обняла его за шею, и он с благодарностью вдохнул исходящую от нее силу.
- Расскажи мне о вашем с Мегги детстве, – попросила она. – Может быть, что-то само вспомнится.
Морган покачал головой, пытаясь избавиться от горечи, подступавшей к горлу всякий раз, когда его просили вспомнить.
- Спроси у Мегги, что именно я должен вспомнить.
- Она говорит, ты должен додуматься самостоятельно. Начинай рассказывать.
- Не хочу. У меня голова раскалывается. – И внутри все переворачивалось, но он не хотел, чтобы об этом догадалась Дестини.
Вытерев вспотевшую ладонь о джинсы, Морган взял камеру сухой рукой и вытер вторую. Ни говорить, ни думать ему не хотелось. Но ужасно хотелось увидеть сестру без помощи инфракрасной камеры. А это уже серьезная проблема, потому что он, по всей видимости, окончательно спятил. Тридцатилетний мужик, у которого есть двенадцатилетняя сестра-близнец. То бишь есть, но не совсем. Просто апогей обыденности. Но что-то внутри него настойчиво требовало продолжать.
- На днях я виделся с мамой, Мегги. Она ни капельки не изменилась.
Дестини откашлялась:
- Мегги говорит, что никогда и не изменится.
- Труба моим надеждам на мир и согласие в семье.
- Как умерла Мегги? – спросила Дестини.
- Почему бы тебе сразу не воткнуть мне нож в сердце? – Чертов мучительный стон, который он до сих пор успешно сдерживал, против воли вырвался наружу. – Извини. - Морган тяжело сглотнул, перед тем как продолжить: - Мать считала, что предсказания Мегги – какая-то форма душевной болезни. Или результат того, что она одержима дьяволом. Прости, Мег. Поэтому родители отдали ее в школу при женском монастыре, где за ней могли присматривать монахини. – В глазах у него плыло, и Морган злился, потому что перестал четко видеть изображение на экране. Но все-таки он заметил, что сестра перестала танцевать. – Мегги, я ничего не буду рассказывать, если тебя это расстроит.
Дестини уселась у него в ногах и положила голову ему на колени. Господи, как же она ему нужна!
- Мегги рада, что ты вспоминаешь. Ей грустно, потому что грустно тебе.
Морган провел рукой по волосам Дестини, впитывая ее успокаивающую и ободряющую близость.
- Хорошо, Мегги. Я больше не буду грустить. Просто расскажу, как все было. Монахини поселили Мегги в комнате в башне, подальше от других детей, чтобы уберечь их от сумасшедшей. Еще раз прости меня, Мег. Как-то в башню ударила молния, и начался пожар. Мегги не сумела выбраться.
- Ваша мать страшнее, чем я думала. – Дестини подняла голову, будто кого-то слушала. – Ты куда добрее, чем я, Мегги, - наконец сказала она. – Мегги говорит, что простила вашу маму давным-давно.
- До сих пор я тоже думал, что простил. После того как не стало Мегги, мать запрещала мне о ней говорить. Представляешь? О моей собственной сестре! Естественно, я ничего не мог с собой поделать. Тогда-то меня и отправили в семинарию, чтобы заткнуть. Родители надеялись, что священники смогут меня приструнить.
Дестини задумчиво взглянула на него:
- И ты стал одним из них? В голове не укладывается.
- Я похоронил воспоминания в учебниках. Думаю, в каком-то смысле мне удалось самому себе промыть мозги. Самым счастливым днем в жизни моей матери стал тот день, когда меня посвятили в сан. Тогда я впервые за всю свою жизнь сумел ей угодить. – Услышав собственные слова, Морган осознал, что все это время пытался избавиться от воспоминаний, которые отчасти стали всплывать на поверхность.
Но он не был готов встретиться с ними лицом к лицу.
- Почему же ты отказался от духовенства? – поинтересовалась Дестини.
- Однажды маленькая девочка из моего прихода спросила, счастлив ли я. И вот в чем загвоздка – ее звали Мегги. В тот день я долго думал, пытаясь определить, что такое счастье. Но все, что приходило на ум, не имело ни малейшего отношения ко мне. В тот же день, вечером, я приехал сюда, повесил сутану в чулан под лестницей и стал работать на Кинга.
- И это сделало тебя счастливым?
- Скажем так, я был не таким несчастным, как когда служил священником. Мне казалось, что для меня счастье попросту недостижимо. Я совсем запутался. Короче говоря, это сложно объяснить.
Дестини погладила его по руке.
- Может быть, ты тоже экстрасенс, как и твоя близняшка. К тому моменту тебя уже заждалась совсем другая карьера.
- Получив степень по архитектуре, я убеждал себя, что когда-нибудь, быть может, помогу восстанавливать Ватикан. Высокие цели, чего уж там. Но в конце концов понял, что всегда искал другой выход. Мать никогда не оставит попыток вернуть меня на духовное поприще. – Морган взглянул на камеру. – А где Мегги?
- Сейчас их здесь нет. Наверное, оставили нас поговорить. Они то появляются, то снова исчезают.
- И тебя это не пугает?
- В первый раз они меня ужасно напугали. В день моего приезда. Так напугали, что я тебе сотрясение организовала.
- Ясно. – Он прижался лбом ко лбу Дестини. – Поверить не могу, что моя сестра и здесь, и нет. Я хочу ее увидеть. Почему я не вижу ее так, как ты?
- Потому что еще не открыт для этого. Нужно поверить без тени сомнения. Ты не верил, пока Мегги не показала тебе этот салют, к тому же так и не вспомнил того, что, по ее словам, должен вспомнить. Может быть, если ты поверишь всеми фибрами души и вспомнишь то, что ей нужно, она тебе покажется.
- Понятно. Давай пока посадим сад в память о ней.
- Жаль, что я не додумалась добавить к списку цветы, которые привлекли бы бабочек, - расстроилась Дестини. – Кстати, разве сейчас для них подходящее время года?
- Однажды Мегги писала реферат по бабочкам, так что мне известно, что в теплые годы, вроде нынешнего, у некоторых видов больше поколений, поэтому и встречаются они нам дольше. Есть виды, которые и вовсе предпочитают прохладную погоду или морской воздух, например. Когда в следующий раз поедем в город, можем купить настоящих цветов для бабочек. – Морган поднял ящик с растениями из списка с дурацкими названиями. – Где ты хочешь разбить сад?
- Где угодно, лишь бы его не затронуло строительство, когда ты будешь работать над маяком. Нам ведь нужен сад не на время, а навсегда? Жаль, что мы не знаем, где здесь кладбище.
- Кисмет, мы с тобой вчера были на кладбище.
- Я не об этом. Жену Горация похоронили на острове. Думаю, именно поэтому он и остался здесь. Мне хотелось бы там прибраться, посадить хризантемы, которые зацветут осенью, нарциссы для весны и падубы для Короля Падуба. Дубы ведь для Короля Дуба у нас уже есть[31].
Морган почесал затылок:
- Ведьмовские штучки?
- Ага. Вот здесь подходящее место. Достаточно далеко от дома, чтобы не попасть под строительное оборудование, но все равно оттуда его будет видно. Сорняки бы здесь прополоть… Надо было взять лопатку.
- Я взял. – Морган надел рабочие перчатки, присел и вырвал с корнем какой-то сорняк, разворошив землю.
Выкапывая ямку для растений из ящика, Дестини наткнулась на что-то твердое.
- Надгробный камень. И он сломан, - сказала она, смахивая с камня землю. – Блин, Морган... Это Ида и ее ребенок. Они умерли в один день. Бедный Гораций. Неудивительно, что он захотел остаться. Но о ребенке он никогда не упоминал.
Морган стер со лба пот и уперся ладонями в колени.
- Ты знаешь, что нужно, чтобы эксгумировать и перезахоронить тело?
Дестини уставилась на него сияющими глазами:
- Ну и кто из нас экстрасенс? Я ведь даже не заикнулась, что хочу этого.
- У тебя на лице все написано. Только в Горация я все еще не верю.
- А этот камень ничего тебе не доказывает?