'В уснувшем саду на поляне
Цветы закрывают свои лепестки,
В дальние дали уносится пенье
Невидимых птиц…
Где‑то в лесистых дубравах
Народец ночной вылезает из нор,
Месяц выходит неслышно
На свой повсеночный дозор'…
Томирион рухнул как подкошенный, выпустив из рук бокал. Вино расползлось кровавым пятном на ковре. Я, продолжая петь, двинулась в сторону комнаты, где я видела корону.
'В маленьком темном окошке
Колышется мерно свечи огонек
И нежная девушка в белом
Нежную песню поет…
Не отвести взгляд от неба,
И лодка плывет, не касаясь воды,
Я знаю, что в целой вселенной
Милей уголка не найти.
И эта ночь напоминает мне о тебе!'
(В. Семенов)
Установилась жуткая тишина. Князь спал, и я не знала, сколько же у меня есть времени, поэтому терять его была не намерена. Все оказалось даже проще, чем я предполагала. Кольцо лежало рядом с короной. Оно будто манило меня, и я не собиралась сопротивляться. Но едва я за него взялась, почувствовала возмущение силы. Нити рванулись куда‑то в комнату. Конечно, сигнализация! Я посмотрела на корону: на ней было то же самое. Так вот как Томирион узнал, что я все вспомнила. Дура! Могла бы и сообразить, что без охранки эти предметы не оставят! Я поскорее надела кольцо на палец и представила комнату Геры Вард в Грозовом гнезде. А в дверях уже стоял Томирион.
— Стой, Вета! Не смей от меня убегать! Я все равно тебя найду, ведь ты — моя жена!
Последние слова хоть и были правдой, особого впечатления на меня не произвели, поэтому я даже не ответила, исчезая в серой пелене.
В комнате Геры Вард царили пустота и разрушения. От этого вида последние силы покинули меня, и я просто упала на замызганный ковер и разрыдалась. Мои причитания не остались незамеченными, и в комнату с любопытством и настороженностью заглянул кто‑то из слуг.
— Госпожа? — меня признали.
Я с трудом поднялась и попыталась изобразить подобие улыбки. А слуга уже закрыл двери и побежал по коридорам Грозового гнезда, громовым голосом оповещая всех его обитателей:
— Госпожа Вета вернулась!
Уже через пару минут, растирая слезы по щекам, я обнималась с дочерью, Герой Вард, Астиссой и Властителем небес. Мне казалось, что вот — вот в двери этой комнаты войдет Рай Вард… Но… Как смириться с его смертью?
В тот же вечер Грозовое гнездо посетили все мои друзья: Алекс, явно оторвавшийся от бутылки, причем не первой, Радик, повзрослевший за последние недели быстрее, чем за предыдущие годы, опустошенный и уставший Мирик Ксавер. Только Гиль был вполне довольным и жизнерадостным. Я рассказала, что случилось со мной, они, в свою очередь, что произошло здесь. О поединке Томириона и Астелиата говорили кратко, просто констатируя факт. Боролись, сил не хватило, вонзил кинжал прямо в сердце… Потом перешли к насущным проблемам. В частности, к Жезлу Первородного, который решили деактивировать без отлагательств. Мощность его, конечно, была невелика, но, тем не менее, время на территории Небесной империи замерло. Я почувствовала это, видя оборванные нити силы, упорно стремящиеся в Грозовое гнездо со всех сторон.
Именно в этот момент мне пришла в голову идея. Пока работает жезл и происходят изменения во времени, я ведь могу поворачивать его вспять, исправлять ошибки, не допускать гибели любимых людей и нелюдей. От осознания этого я замерла, уставившись в одну точку.
— Эй, Вета! Ты чего? — заметил мой ступор Гиль.
— Ой, ребята… — только и вымолвила я.
— Она что‑то опять надумала… — вздохнул Алекс. Нет, он не осуждал меня, он, видимо, просто устал.
— Я ведь могу вернуться в прошлое… ну изменить все…
Мужчины замерли. Каждый пытался осознать этот факт и проиграть различные ситуации.
— А в какой именно момент? — Радик как всегда подходил к вопросу с научной точки зрения.
— Сложно сказать… При небольшой мощности артефакта навряд ли получится углубиться достаточно далеко, чтобы не допустить вообще того кошмара, который был здесь.
— И не надо, — вставил Гиль. — А то ведь я умру… Хотя, если это поможет всем, я готов!
— Думаю, Гиль, я знаю ту точку событий, в которой можно что‑то изменить. Хотя, опасность, что ничего не изменится или станет еще хуже, есть.
— И какая же это точка?
— Помнишь, тогда, в тюрьме… Если бы Астелиат последовал совету вампира и выпил моей крови, его силы бы увеличились.
— Это еще почему? — возмутился Гиль.
— Кровь пить? — фыркнул Радик, — это же… гадость.
— В крови Веты большой энергетический потенциал, — поддержал мою идею Мирик Ксавер, — но только для тех, кто способен его воспринять, кто наделен Тьмой.
— А даймоны как раз сотканы не только из Света, но и из Тьмы, — вставил Алекс, — поэтому, я думаю, это должно помочь. Только, может быть, не пить кровь, а, например, ею поделиться? Или провести ритуал обмена энергией.
— Вряд ли это возможно. Там на нас будут антимагические ошейники.
— Тогда напоить его своей кровью будет самым простым. И еще… нужно ему раздобыть кинжал. Тогда шансы уравняются.
Я кивнула головой.
— Вета, но это же в другом мире? Ты уверена, что Жезл сможет тебя туда отправить? — вновь вмешался Радик.
— Он отправляет меня в мое прошлое. И, я думаю, то, что он в другом мире, роли не играет. Да, впрочем, мы это скоро узнаем.
— Когда собираешься это сделать? — спросил Торн Вард. Он был абсолютно невозмутим, но в глазах плясало пламя. У него появилась возможность вернуть сына!
— Прямо сейчас, — улыбнулась я. А потом закрыла глаза и очень сильно захотела вернуться туда, где можно еще все изменить, где и Астелиат, и Рай Вард еще живы. Я представила комнатку, на полу которой лежат тела стражников, Астелиата, лорда Грейва, Гиля…
… — Я бы и вам посоветовал сделать то же самое, — лорд Грейв улыбнулся мне и исчез.
Я обернулась на Астелиата и бросилась ему на шею.
— Мой родной, — я плакала, уткнувшись ему в рубашку.
— Вета, — он гладил меня по голове, — все будет хорошо…
— Конечно, — я, наконец, нашла в себе силы оторваться от него. Ладно, хватит лить слезы! Пора действовать, чтобы изменить судьбу. Я оглядела комнату, заметила у одного из охранников кинжал, взяла его и полоснула им по руке. — Пей.
Я поднесла руку ко рту Астелиата.
— Вета, ты с ума сошла? — его аж передернуло.
— Поверь мне, любимый мой, так надо.
— У меня такое чувство, что ты чего‑то не договариваешь…
— Правильное чувство! — я улыбнулась ему. Мне нужно было, чтобы он полностью доверял мне. Он, конечно, и так доверял, но лишние вопросы, так или иначе, задерживали нас. — Я была в будущем. Помнишь, есть у меня такая способность?
Он настороженно кивнул.
— Так вот, Томирион убьет тебя. Тебе не хватит сил и… — я протянула ему кинжал, — оружия.
Больше вопросов с его стороны не было. Он взял мою руку и начал целовать, слизывая капельки крови. Это было так… восхитительно. Меня бросило в жар, а потом я согнулась от жуткой боли. Татуировка из черной вдруг стала красной и начала жечь так, что рука, казалось, сейчас загорится.
— Что с тобой, любимая? — закричал Астелиат, опускаясь на колени перед моей согнувшейся в три погибели тушкой.
Я покачала головой.
— Это татуировка… Она, видимо, ограждает меня от измены моему ненаглядному жениху.
— Почему ненаглядному? — Астелиат недоуменно посмотрел на меня.
— Да потому что, глаза бы мои его не видели…
— Ты как всегда полна оптимизма.
— Я верю в тебя. Теперь моя судьба в твоих руках, как и твоя собственная и…
— Продолжай, — попросил Астелиат.
— И Рай Варда…
Астелиат больше не задавал вопросов. Он засунул кинжал в ножны на сапогах и решительно вышел из комнаты. Потом все было, как и в прошлый раз. Лишь у портала я попросила у него кинжал.
— У меня ограничение на ошейнике, — пояснила ему шепотом. — Едва я выйду из портала, меня скрутит боль, но мне нужно выйти, чтобы закрыть его, но мне нужно будет пролить на артефакт свою кровь.