Пока я выдавала эту тираду, Астелиат взирал на меня с гордостью, изумлением и затаенной тоской. Как я его понимаю! Самой бы очень хотелось просто утонуть в его объятиях и не вылезать из них в ближайшие годы. Как замуж‑то хочется! И именно за него! Ну что ж, милый, опять разлука…
— Значит, мы расстаемся… — озвучил мой даймон ситуацию. — Тогда я позволю себе всего один вопрос.
Он порылся запустил руку в пространственный карман и достал оттуда знакомый уже мне браслет.
— В прошлый раз твое обещание стать моей женой я вырвал, можно сказать, в другой реальности и принудительно. Сейчас в присутствии твоего отца спрашиваю еще раз: Вета, ты станешь моей женой?
Астелиат упал на одно колено, взял мою руку, прижал ее к своим губам и замер в ожидании ответа будто приговора. Ставр вопросительно посмотрел на меня. А я просто задрожала как осиновый лист на ветру. Но не от холода или страсти. От смеха! Наверное, это истерика! На глаза навернулись слезы и смех перешел в еле сдерживаемые рыдания. Столько держаться, видя его рядом с собой живого и здорового, не позволять эмоциям выплеснуться и выдать меня с головой, чтобы вот так глупо впасть в истерику. А Астелиат понял ее по — своему. Он нахмурился и весь подобрался.
— Прости… Я не думал обижать тебя.
Он медленно встал и, продолжая держать меня за руку, печально посмотрел мне в глаза.
— Ты обижена, что я отказался от тебя в прошлый раз?
Я как можно резче быстро — быстро отрицательно затрясла головой. Его печаль, его чувство вины резанули меня по сердцу.
— Астелиат! — прошептала я. — Неужели ты, действительно, думаешь, что я обижена? Неужели ты думаешь, что я предпочла бы тебя оплакать, нежели понять, что другого выхода не было. Да я первая приказала бы тебе отречься от себя, лишь бы ты жил!
— Почему? — он все еще пристально смотрел мне в гnbsp; — Вот я и говорю, спасибо… — лорд Грейв смотрел на демиурга с вызовом.
лаза.
— Потому что я люблю тебя! И я стану твоей женой!
Он улыбнулся и медленно — медленно приблизил свое лицо к моему, свои губы к моим. К этому поцелую мы шли так долго! А потом он прошептав свою часть обручальной клятвы вновь застегнул на моей руке зеленоглазую змейку.
— Я буду ждать тебя, родная! — шепнул Астелиат мне на ухо. — И сделаю все, чтобы дома тебе понравилось!
Я скептически приподняла одну бровь, поохала ручкой даймону и подошла к отцу. Через секунду комната вокруг нас расплылась и исчезла, сложившись в такой техногенный пейзаж, что у меня захватило дух. Ставр лишь крепче сжал мою руку.
— Я не был здесь лет пятьдесят… — его голос больше походил на хрип. — Вот мы и на Актавии!
Мы переместились в портальный зал — огромный стеклянный купол, за которым уходили вверх высотки, сновали туда — сюда летающие мини — тарелочки и автобусы с крылышками. Я так и замерла с открытым ртом у прозрачной стены, совершенно не замечая открывающихся беспрерывно порталов, людей выходящих из них и спешащих по своим делам.
— Вета, — потянул меня за рукав Ставр. — Потом налюбуешься. Нам надо контроль пройти.
— Что? — я, наконец, взглянула на отца. — У меня нет ни одного документа.
— А они и не нужны. Здесь главное — кровь! Пойдем!
Мы прошли через зал и очутились в комнате поменьше с чем‑то вроде турникетов. Прибывшие на Актавию выстроились в несколько очередей. Они подходили к вертушкам, прикладывали руку к сверкающему шару и дверцы перед ними распахивались, а механический голос называл по имени и приглашал проходить дальше.
— Добро пожаловать, Франч Ставриус маар Дельго. Давно вас не было, сэр!
— Я приехал в гости к своей семье вместе с дочерью.
Я в это время приложила ладонь и почувствовала легкое жжение в пальце.
— Добро пожаловать… — голос запнулся и замолчал, чего‑то ожидая.
— Вета Ставриус маар Дельго, — громко произнес отец.
— Приятного отдыха, Вета Ставриус маар Дельго, — произнес голос и пропустил меня на планету.
— Это твое и мое настоящее имя? — спросила я у отца.
— Да, Вета! — он виновато вздохнул. — Правда, я еще тебя не зарегистрировал здесь, но надеюсь это упущение исправить.
Мы сели в круглую на два места тарелочку, так я охарактеризовала про себя здешние летающие машинки, и поднялись в воздух. Я прильнула к прозрачной двери и с замиранием сердца следила за проносящимися вокруг и внизу видами, а Ставр погрузился в какие‑то свои мысли.
— Отец, а куда мы направляемся?
— Ко мне домой, — он улыбнулся мне. — Вернее, в родовое поместье маар Дельго. Познакомлю тебя с бабушкой.
— Твоей мамой?
— Да. Отец где‑то скитается. У него много миров, вот он и инспектирует их по очереди. А мама всегда дома. Она не любит труд демиургов, предпочитая вести домашнее хозяйство и ухаживать за садом и огородом.
— А… — я замялась, не зная, тактичен ли мой вопрос, — сколько ей лет?
— Боюсь ошибиться, но что‑то около пяти тысяч лет. Видишь, ли, Вета, демиурги практически бессмертны.
— Отец, я не понимаю одного, если вы бессмертны, то вас должно быть очень много. Вот сколько у тебя было детей? Они тоже бессмертны? Они тоже демиурги? Все? А их дети?
— Нет, Вета. Понимаешь, каждый демиург может передать свой дар лишь одному ребенку. И пока он жив, другой его не получит.
— Я так понимаю, что у меня есть твой дар? — Ставр лишь утвердительно кивнул. — А это значит, остальные твои дети умерли?
— Не знаю. Но тот, кто был носителем дара, умер в степи при нападении демонов. А у остальных дара не было. Может, кто‑то из них и жив, только не хочет афишировать себя.
— А я, значит, передала свой дар Лизе?
— Да, Вета. И вам бы двоим стоило поучиться.
— Отец, но это же долго!
— Для того, кто бессмертен? — он усмехнулся.
— Я не хочу, — возразила я. — А кроме того, у меня там жених! Я могу его пригласить сюда?
— Боюсь, что нет. На Актавию допускают лишь самих демиургов, их прямых наследников и уроженцев планеты.
— А здесь есть и не демиурги?
— Конечно, Вета, — рассмеялся Ставр. — И их подавляющее большинство!
Так за разговорами мы вылетели из города и очень скоро начали снижение.
— Вот и мой родной дом, — вздохнул Ставр, — хотя, если честно, от того дома, что я помнил еще будучи ребенком, ничего не осталось. А вот родители все те же.
— Слушай, а ты говорил, что Землю создал твой брат. Это как?
— Он мне не родной… Его отец был носителем дара моего деда. Передал дар сыну, а потом погиб где‑то на задворках галактики во время очередного эксперимента. Дар перешел моему отцу, а от него — мне.
Тарелочка медленно приземлилась на небольшой живописной полянке. Мы со Ставром покинули ее и направились к главному входу в огромный полукруглый особняк, окруженный лужайками и цветниками. Нам навстречу уже шла высокая темноволосая статная женщина, которой на вид можно было дать около тридцати лет.
— Мама, — Ставр кинулся к ней и крепко обнял.
— Сынок… — мне показалось, что она едва сдерживает слезы. — Где ты так долго пропадал?
— Да вот, делом занимался, — он кивнул на меня, и мне стало жутко стыдно, будто меня застали за чем‑то противозаконным или аморальным. — Это моя дочь — Вета! Гениальная девушка!
— Дорогая… — шагнула ко мне женщина, но потом остановилась, явно не зная, то ли обнимать меня, то ли проявить сдержанность.
— Мне очень приятно, — я шагнула и обняла ее. Она облегченно выдохнула и погладила меня руками по спине.
— Зови меня Софи, — она вглядывалась в мое лицо, будто силилась найти какие‑то только ей известные признаки. Я кивнула. — Вы проголодались? Пойдемте, пообедаем.
Этот день стал самым чудесным в моей двойной жизни. Я будто попала домой. Софи была нежна и добра, Ставр смотрел на меня с любовью и гордостью, воздух Активии был полон ароматов цветов, и прошлая жизнь с ее невзгодами стала чем‑то потусторонним, далеким и размытым. Я искренне радовалась, смеялась, рассказывая истории из моей жизни, и на память мне не пришло ни одной печальной мысли. Так я и уснула в полной гармонии с миром и с собой.