Существовала и еще одна серьезная проблема: время остановилось. Жезл Первородного исправно работал, высасывая магию из воздушного пространства Небесной империи. Все было, как и в прошлый раз, только в меньших масштабах. У земли магия еще чувствовалась, ее можно было использовать, ею можно было подзаряжаться. А вот чуть оторвешься от земли — все. В пылу сражений, когда активировался этот артефакт, когда зеркало использовалось чуть ли не каждую минуту, связывая разрозненные отряды армии, сидящие в засаде или на боевых точках, о количестве запасов крови потомков Первородного думали мало. Владыка Париалиус несколько раз уходил в Занг — Орш за новой партией. И в один прекрасный момент кровь закончилась. Вся. Правда, потом появилась Лиза Вард и зеркало вновь можно было оживлять, но вот прекратить работу Жезла не удавалось. Кровь двоих или жизнь одного… Принцессой драконов рисковать никто даже не подумал.
Даймоны своих и мертвых, и живых, но раненых, отправляли в Занг — Орш. Владыке Париалиусу предстояла тяжелая ночь. По традициям он должен был сам оплакать сына, ведь тот не успел обзавестись ни женой, ни детьми. Оплакать… Какое странное слово. Владыка Париалиус не плакал ни разу в жизни. Ни тогда, когда в детстве получил в поединке на мечах первую рану, ни когда умерла любимая жена. Не дрогнул на его лице ни единый мускул и тогда, когда он понял, что его старший сын мертв. Вот только глаза почернели. Он выпустил свою Тьму, которая заполнила сердце и притупила боль.
Томирион с места поединка ушел сначала в Грозовое гнездо, чтобы убедиться в том, что артефакт деактивирован, а затем в земли оборотней. Он воспользовался памятью Амина и посетил его родовое имение, полгода назад разрушенное Цветком Первородного. Здесь с тех пор никто не жил. Прислуга разбежалась. А Князю Тьмы нужно было время, чтобы продумать план возвращения в свой мир. Оставаться здесь не было никакого желания. Собственно и возможности такой ему не предоставили.
Итак, в активе у него была жизнь, в пассиве — полное одиночество и охота на него, объявленная правителями нескольких государств. Это Томириона ничуть не пугало. Но вот перспектива надолго задержаться в этом мире угнетала.
Ему нужна была информация. Князь Тьмы превратил развалины замка Амина в свое лежбище, куда он возвращался передохнуть и подумать. В другое же время он, накрыв себя невидимостью, путешествовал по городам Зерца, ориентируясь на главных виновников поражения его армии. Смысл таких перемещений был понятен: друзья его невесты не оставят ее в темном мире и обязательно попытаются вытащить оттуда. Как? Это, конечно, вопрос. Но, может быть, они найдут способ или подадут какую‑нибудь дельную мысль.
Насчет Цветка Первородного он уже все понял. Во — первых, открывать его не собираются. Во — вторых, его вообще куда‑то перенесли, и место это хранилось в строжайшей тайне. Похоже, что и знали о нем лишь трое друзей Веты: Рай Вард, Радик и Алекс Ленц-14.
Томирион надеялся также, что ему удастся подобраться к Лизе Вард. Она — реальный шанс и кровь получить, и Цветок. Но девочка находилась в Тиан — Ирре. Охрану там уже предупредили о возможной попытке выкрасть ее, поэтому все подходы к замку были перекрыты. Не мог Томирион проникнуть и в Занг — Орш. На время траура по наследному принцу страна отгородилась от всего мира.
Так проходил день за днем, а Князь Тьмы не продвинулся в своих поисках ни на миллиметр. Он уже просто приходил или в Грозовое гнездо или во дворец Алекса Ленца и наблюдал, прикрываясь или мороком, или невидимостью, надеясь на чудо. И чудо произошло. Спустя неделю после решающей битвы в Грозовое гнездо прибыл Владыка Париалиус. Был он спокоен, может быть чуть бледнее обычного, но полон энергии и сил. Он попросил об аудиенции Властителя небес, разрешив присутствовать и Рай Варду. Этот разговор проходил в кабинете Торн Варда, который теперь охранялся как зеница ока, а потому Томириону проникнуть туда не удалось.
— Господин Париалиус, — Торн Вард поднялся из‑за стола и направился навстречу гостю, решительно вошедшему в его кабинет. — Рад видеть вас! Позвольте еще раз выразить соболезнования.
— Не стоит, — поморщился даймон. Он понимал, что эти соболезнования высказаны от всей души. Астелиата здесь не только приняли как равного. Он стал другом и драконам, и людям. О таком Владыка никогда даже не мечтал. И вот как все обернулось.