Она посмотрела на него слишком серьёзно и ответила:
— Ага, если у нас в библиотеке будут новые поступления, обязательно сообщу.
— А ты не без юмора.
— Да и вы, надеюсь, не все такие тупые, как о вас отзываются наши профессора.
— Обменялись любезностями, называется. А тебя правда Варвара зовут? Или это подпольная кличка?
— Так зовут. Но я предпочитаю Варю.
— Ну, пойдём, Варя… Пить чай.
Всю дорогу они шли на пионерском расстоянии, обсуждая литературу. Вернее Костя кивал и вставлял междометия. Его голова была занята предстоящим интервью и двумя недописанными репортажами, которые надо было сдать ещё вчера. О рефератах он вообще решил не думать, иначе можно спрыгнуть с Дворцового моста. Но не сейчас. Нынче задача довести барышню до дома живой. Дура совершенно не смотрит по сторонам, и он уже второй раз хватает её за локоть, чтобы затормозить перед пешеходным переходом. Да она ещё нацепила лапти-скороходы. До дома дошли так быстро, что он не успел составить в голове полный список вопросов. Замок, как всегда, поддался лишь с третьего раза, а вторая дверь вообще оказалась незапертой, и он вдруг вспомнил, что уходил последним. Сейчас он предпочёл закрыть её на задвижку, чтобы обезопасить себя от незапланированно-раннего вторжения соседей. Затем стукнул по выключателю
— свет мигнул на потолке лампочкой Ильича. Варя молча заслоняла собой шелушащиеся обои. Костя скинул ботинки.
— Не снимай, у меня нет тапочек. А пол здесь не моют.
— Но мне будет неудобно в обуви.
— В комнате снимешь. Давай сумку подержу, а ты снимай куртку. Найдёшь свободную вешалку — твоя. Да, и свет погаси.
Он пропустил гостью в комнату, положил сумку на крохотный диван, а рюкзак бросил в угол.
— Разувайся, а я пока чай сделаю.
Он сбегал с чайником на кухню за водой и поставил на пол на базу. Потом заглянул в крохотный холодильник, прижавшийся к дивану, и спросил:
— Есть немного торта, вчерашнего, но съедобного. Или хочешь бутерброд?
— Мне ничего не надо. Правда.
Варя присела на диван и принялась изучать комнату. Матрас, брошенный в угол, отгороженный антикварным шкафом. У окна большой письменный стол, на котором лежал закрытый ноутбук. Рядом с монитором гора книг. Они были и на полках, прибитых над столом. Только большое, и видимо дорогое, офисное кресло выбивалось из общей обстановки.
— Ты сейчас смотришь глазами моих родителей. Как в таких условиях можно жить! Верно? — усмехнулся хозяин комнаты, доставая с нижней полки журнального столика две чашки, сахарницу и коробку с чайными пакетиками. — Отвечу тебе — очень даже хорошо. Особенно, когда не приходится ночевать одному.
— Не слишком ли много у тебя книг? — перебила его гостья.
— Думал, ты скажешь, что так мало? Я пока сделаю чай, а ты можешь посмотреть всё, что лежит на столе. Можешь даже опись произвести для Анны Алексеевны. Кстати, ты фольклор тоже наизусть знаешь?
— Я его в прошлом семестре сдавала.
— Второй курс? Восемнадцать? Девятнадцать, сколько тебе?
— У^ке восемнадцать, если ты об этом, — зло ответила Варя. — Не надо так со мной разговаривать. Хоть ты и с пятого. Ведь так?
— Угу, почти свобода.
— А чего фольклор пересдаёшь?
— Просто мне очень хотят вручить красный диплом — буду таким вот полезным ископаемым. Не надо больших глаз делать. Мы всё равно для вас бездари и неучи. И вы, филологи, правы. Нас ничему не учат и мы ничего не знаем. Особенно никому не нужный фольклор.
— А вот я его люблю. Это ведь своего рода сказки.
— Именно. Ты как бы девочка, а я как бы мальчик. Разное восприятие реальности. Ты как чай любишь? Крепкий? С сахаром?
— Слабый и без сахара. Сможешь назвать основные отличия фольклора от литературы?
— Только когда чай выпью. Садись рядом. Тебе без сахара, мне с сахаром. Может, пряник хотя бы возьмёшь?
Когда Варя присела на самый край, Костя подвинулся ближе и протянул раскрытый пакет. Она взяла пряник и потянулась к чашке.
— Ты не местный?
— А чё, за всю дорогу не сказал поребрик и парадная? Я коренной петербуржец в энном там поколении, просто не хотел жить с родителями и ездить по утрам на метро. А на Ваське плохо из-за мостов. Я погулять люблю. Ещё вопросы будут?
— Да. Один — можно я пойду?
Костя отставил чашку.
— А чё приходила тогда?
— Потому что Анна Алексеевна просила помочь тебе. Но вижу, тебе моя помощь не нужна.
— Варя, ты чё дура? Или прикидываешься?
Она тоже отставила чашку.
— Ты о чём?
— О фольклоре, б-ть! — Костя вскочил с дивана и отошёл к столу. — Ты чё не понимала, что мы не за фольклором идём?