Богдан вернулся к стулу и стал перед Варей на колени.
— Анна ничего не сказала мне про тебя заранее. Она поставила меня перед фактом, что ты заменишь её, потому что она чувствует близкий конец и не может оставить меня одного. Она уже почти перестала быть человеком. У неё не стало сил вести хозяйство, и мы избавились от него. Я уже забыл человечью еду. Мы жили только волчьей охотой. Для вас мне пришлось съездить в деревню и купить еды. Только Анны хватило на один день, а потом, как ты видела, рукам она уже не могла возвратить пальцы.
Богдан замолчал, но только на мгновение.
— Наверное, если бы ты приехала с родителями, я бы рискнул предложить тебе остаться. Но появление Константина заставило меня сказать Анне «нет». Она несколько раз пыталась убрать помеху с дороги, но я останавливал её.
Богдан сжал колени Вари и посмотрел прямо в глаза. Она задрожала всем телом, погружаясь в их беспросветную тьму.
— Я хотел тебя отпустить, честно. Но после того, как ты обратила Костю в человека, я не могу… Не могу… Варвара, я не справлюсь… Я уже больше волк, чем человек. Это конец всех оборотней. Но у меня есть сын, и я не могу его бросить… Варвара, — Богдан теперь прижимался к её рукам лбом так же, как недавно к стеклу, — останься со мной, прошу тебя… Ты ведь не любишь Константина, и он не любит тебя. Я это вижу…
Варя вырвала руки, но вскочить со стула не могла. Богдан был слишком близко. Его глаза из чёрных становились жёлтыми. В кармане больше не было лука. Но от его слов глаза щипало куда сильнее. Богдан откинулся на спину и вскочил. И тут же на его месте возник волк.
— Костя! — закричала Варя, надеясь, что тот стоит за дверью, и дверь не заперта.
Он не был за дверь, но услышал крик. Только пока добежал, волк вышиб стекло и выпрыгнул во двор. Варя метнулась к окну и закричала:
— Вернись!
Но волк бежал вперёд, не останавливаясь! Она чуть не вцепилась руками в битое стекло, но Костя успел оттащить её от окна за плечи.
— Что здесь происходит? Где Богдан?
Варя скинула его руки.
— Здесь не было Богдана. Здесь был волк, и он сбежал от меня.
Костя побледнел.
— Этот козёл запер тебя с волком?
— Это самый лучший волк на свете, — выпалила Варя. — Если бы можно было надеть на него ошейник, я бы взяла его сторожевым псом. Но он всё равно в лес убежит. Ты знаешь, где ребёнок?
— Какой?
— Сын Богдана, — И, глядя в растерянное лицо парня, выпалила: — Уйди с дороги.
Она вышла в коридор и побежала к детской. Маленький Костя, закутанный до ушей в одеяло, продолжал спать в колыбели.
— Принеси мою кофту и колготки. Попытаемся его одеть.
— Откуда он взялся? — Костя продолжал стоять на пороге.
— С чердака. Его от нас прятали. Он не умеет ни ходить, ни говорить.
— А где его одежда?
— Костя! — Варя выдержала паузу. — Один раз в жизни не задавай вопросов, а сделай то, что я прошу. И проверь, есть ли здесь погреб. Мне нужно молоко, чтобы сварить кашу. И крупа, хотя бы кукурузная.
— Может, дождёмся Богдана? — предложил Костя.
— Долго ждать придётся.
Костя кивнул и вышел, а Варя спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Глава XXV — Трапеза
Костя молча развёл в плите огонь, но, заглянув в кастрюлю, где вода, казалось, только приобрела желтоватый цвет, но не превратилась в кашу, не удержался от комментария, что на месте ребёнка не стал бы есть такое даже под дулом пистолета. Шутка не удалась. Варя не улыбнулась и даже не повернула в его сторону головы. Их обоих вчера брали на прицел, так что это выражение стоило бы навсегда вычеркнуть из лексикона и уж точно не использовать сегодня.