Она вышла к Косте, забрала одеяло и хотела закинуть за спину рюкзак, но тот не отдал. Варя не стала настаивать и покорно поплелась к стойкам регистрации, где уселась посреди зала прямо на рюкзаки, чувствуя, что выглядит сейчас хуже бомжихи. Костя слишком долго общался с представителем авиакомпании, но в итоге поманил её к стойке, на которую возложил оба паспорта.
Варя надеялась уснуть в самолёте, но не получилось. Она жалела одеяло, которое Костя пристегнул к рюкзаку и сдал в багаж. Сам он сейчас спал, уткнувшись ей в плечо, и она надеялась, что не захрапит. Куда там! Его сон оказался таким крепким, что она с трудом растолкала его на посадку.
В Варшаве спала она, завладев двумя стульями и его коленями. В ресторан они не пошли. Желудок с трудом принял даже йогурт и чай. Костя тоже решил не насиловать себя кофеином. Он позвонил родителям узнать, встретят ли их в два часа. Мать обещала приехать.
— Я без цветов, — улыбнулась она Варе в Пулково. — У тебя всё равно нос заложен, и к счастью… Как ты вообще могла сидеть рядом с моим сыном?!
Она критически осмотрела Костю и покачала головой.
— Я могу на маршрутке.
— Да так уж и быть…
Он закинул рюкзаки в багажник красной «Вольво» и сел назад, уступив Варе пассажирское сиденье. Так даже лучше — меньше психовать будет из-за материнского вождения.
— Диплом готов? — спросила та с улыбкой.
Варя в ответ кивнула, и больше ничего.
— Мам, мы жутко устали… Отстань.
Они ехали молча недолго. Мать начала пересказывать новости. Хорошо, что не стала обсуждать побитую машину.
— Вы уверены, что не хотите к нам? — спросила она на половине пути. — У нас хотя бы ванная есть! Сколько можно жить в вашем курятнике? Теперь ни университет, ни библиотека не нужны! Снимите уже нормальную квартиру.
— Первый миллион заработаю и…
Мать наградила его злобным взглядом через зеркало заднего вида.
— Костя, у меня есть пара квартир на примете…
— Мать, отстань… И смени уже полосу!
— Не ты меня будешь учить ездить. Отец в бешенстве. Сколько раз он говорил тебе не гонять в горах…
— Я не гонял… Мать, там просто полный писец с дорогами… Как хорошо, что мы дома. Я вообще больше не хочу уезжать из Питера…
— Ну, ну…
Варя не вмешивалась в беседу. Она дышала ртом и то и дело протирала стекло. Муравейник жил привычной жизнью, но это уже был не её муравейник… Куда все эти люди спешат? Зачем?..
Костя не разрешил матери въезжать во двор и с облегчением вздохнул, когда «Вольво» развернулась и подмигнула им поворотником.
— Костя…
Он обернулся, чтобы забрать у Вари рюкзак, но она отступила на шаг.
— Я домой поеду, ладно? Ну… Я пошла… Не надо меня провожать.
— Варь, ты чего? — опешил Костя.
— У меня сопли…
Она вытащила из кармана набранные ещё в румынском туалете салфетки и высморкалась.
— Варь, ну я сейчас в аптеку схожу. И попрошу, чтобы соседи не шумели. Ну, ты поспишь…
Варя шмыгнула и подняла на него воспаленные глаза.
— Я позвоню. Пока.
Костя шагнул к ней, но Варя так быстро развернулась, что он получил по лицу концом скрюченного одеяла.
Глава XXX — Кофе
Нестерпимый запах остывающего кофе действовал на нервы, и Варя принялась выстукивать по столу нудный такт корпусом телефона и случайно попала в унисон с каблуками прошедшей мимо девушки. В вечернем гомоне она еле расслышала звонок и ответила быстро, не взглянув даже на номер звонившего.
— Где ты? Я тебя уже двадцать минут жду!
Из динамика послышалось растерянное:
— Варвара Павловна, это Маша…
— Ой, прости, — прикрыла глаза Варя, радуясь, что не выдала в запале заготовленный для Кости эпитет! — Как экзамен?
— Сдала! Потому и звоню! Вы лучшая!
Варя отложила телефон и отпила кофе. Нет, она не лучшая. Ей просто нужны были деньги, вот она и выкладывалась на уроках по полной, чтобы её посоветовали другим страждущим хороших оценок. Где он? Где этот идиот?! Она уже потянулась к телефону, как он плюхнулся на стул по другую сторону столика.
— Прости, везде заторы… Лучше б я пешком пошёл.