— Не мог написать? В эсэмэсках я тебя пока не заблокировала, но всё близится к тому. Блин, что за духота! У них кондей вообще не пашет, что ли?
Варя схватила со стола меню и начала обмахиваться.
— Ты кофе будешь? — спросила она, поняв, что Костя читает меню, которым она прикрыла раскрасневшееся лицо.
— Если только твой. Он уже остыл.
Она придвинула к нему чашку.
— Заказать тебе новый? Может, фраппучино?
— Нет, у меня горло заболит. А летом болеть не комильфо.
— Да, да, конечно, — закивал Костя, отхлебнув из её чашки.
Он явно бежал. Футболка успела взмокнуть в верных местах.
— Особенно перед поездкой в Румынию? — усмехнулся он.
Хорошо, что придурок забрал кофе и не заказал для неё новый. Она б сейчас точно поперхнулась.
— Откуда ты знаешь?
Хотя она уже почти знала ответ, и верно угадала:
— Из проверенных источников. Твоя мать сказала.
— Б… — и Варя выругалась. — Дура! Просила ж молчать!
Костя перегнулся через стол, и Варе пришлось откинуться на спинку стула, чтобы не встретиться с ним носом.
— А я б всё равно узнал, — перешёл он на шёпот. — Я за тобой слежу.
— Интересно, зачем?
От неприятной близости Варя аж передёрнула плечами. Но Костя не думал возвращаться на стул.
— В целях общественной безопасности, — продолжал он шептать. — Страшно, когда по городу разгуливает бешеная волчица.
Он успел отстраниться, и её рука поймала воздух.
— Хватит! — перешёл он на обычный тон. — Мелодраму оставь для отечественных сериалов. Может, тебе вместо репетиторства заняться сценариями?!
Варя сжала губы, чтобы промолчать. Как хорошо, что здесь шумно — за соседними столиками Костин бред не услышат. Хотя недостаточно шумно, чтобы самой его не слышать.
— Ладно, к делу, — тон его действительно стал деловым. — В сценарии можешь написать, что этот идиот пришёл на посадку последним, чтобы она его не заметила. Он понимал, что она может психануть и выкинуть посадочный талон, а после взлёта она никуда уже не денется. Но я не он, я говорю тебе заранее, что купил билет на тот же рейс. Если ты поменяешь свой, я сделаю то же самое. Так что у тебя останется лишь один вариант — не лететь в Бухарест совсем.
Плюнуть бы ему в лицо, да только во рту сделалось абсолютно сухо.
— Что тебе от меня нужно? Мы расстались полгода назад. И ты знаешь главную причину разрыва.
Костя моргнул, и Варя поняла, что наступила на правильную мозоль.
— А я думаю, что причина совсем не в этом. Как и самой поездки. Причина та же, что и у меня. Мы оба должны закрыть… Вернее, захлопнуть эту дверь, чтобы она не мешала нам идти дальше. Вместе или врозь — это уже второй вопрос. Я тоже переживаю и тоже…
— А что ж тебя целых полгода останавливало поехать туда? Деньги есть. Время тоже есть. Никакой диплом тебя не держал…
— Яиц у меня нет железных, — перебил её Костя. — Мне страшно, и я не собираюсь играть в героя. И тебе не позволю… Ты можешь, конечно, рассчитывать на его человечность, но мы не знаем его — тебе он рассказывал одно, мне — другое, Анна — вообще третье, и где там правда, мы никогда не узнаем… И он меня не интересует, пойми… Ребёнок — да, и если я и понимаю твой порыв, то подвожу под него материнский инстинкт и боязнь взять на душу грех чужой смерти, не более того…
— То есть ты не допускаешь даже мысли, что я еду к Богдану…
— Нет, не допускаю! — отрезал Костя, даже не дав ей договорить. — Ты не похожа на влюблённую женщину. И не была похожа. Может, конечно, ты снова нафантазировала себе чего-то — Питер к этому располагает — но когда ты ступишь на его территорию, вся романтика тут же улетучится, уж поверь мне. Ты — белоручка, ты даже пол у нас в квартире никогда не мыла. Забыла?
— Так зачем я тебе такая нужна?! — не выдержала Варя.
— Просто так… Потому что я умею пол мыть и не гнушаюсь никакой работы. Был бы я папенькиным сыночком, я бы даже на чай тебя не пригласил, — и, заметив, как Варя побледнела, поспешил добавить: — Я тебя не на чай приглашал, а фильм посмотреть. Мне стыдно за то, что моя мать звонила твоей, они выясняли, кто из нас дурак и как нам помочь… Нам помочь нельзя, потому что-то, что произошло, будет всю жизнь между нами. Может, на голове у меня и не появилось седых волос, но в душе — да, и у тебя тоже. Варь, мы с тобой теперь сами как калеки, и мы такие никому не нужны, кроме как друг другу. Он связал нас, а не развёл, как ты этого до сих пор не поняла?! Я не могу к нему ревновать, он не человек, понимаешь… И я не могу ни в чём обвинить тебя, потому что от тебя ничего не зависело. И есть большой шанс, что между вами вообще ничего не было — ему просто надо было подчинить тебя своей воле, и это был самый простой и проверенный веками способ. Варь, мне больно, я не буду скрывать… Ты можешь также обвинить и меня в бездействии, и я должен согласно кивать. Но обвинять друг друга глупо, когда мы попали в чужую игру против нашей воли, но выйти из неё нашей воли хватит. И именно за этим мы вернёмся с тобой в Трансильванию, понимаешь?