— Куда теперь?
Три комнаты в доме она отмела сразу — в спальнях разбиты окна, и там точно расплодилась плесень, а в детскую к чучелам она не пойдёт. У неё есть спальник, и она готова спать на улице. Варя поставила рюкзак у ног и ткнула пальцем в зелёным моток. Волк кивнул и поплёлся к двери с таким видом, будто обиделся, что его зря заставили охотиться на крыс. Варя подперла рюкзаком дверь, чтобы хоть немного проветрить. Какое счастье, что Костя вспомнил про воду — колодец никто не чистил. И раз всё в таком запустении, то её приезда не ждали.
Матёрый волк так и не подошёл, чтобы нормально поздороваться, и явно приструнил молодого, чтобы тот держал язык за зубами и не лез целоваться. Варя присела подле рюкзака, отстегнула спальник и вытащила рубаху. Волк наблюдал за её действиями с улицы. Она положила рубаху на стол и с радостью выскочила на солнце.
— Куда пойдём?
Он свернул морду на сторону, точно пожимал плечами.
— Можем остаться в саду.
Волк не двигался. Она не выдержала его взгляда и стала наблюдать, как колышется высокая трава в тех местах, где бродит волчонок.
— Я рада, что у вас всё хорошо. Я очень переживала за вас с Костей. А теперь моё сердце спокойно.
Волк двинулся в сад. Варя пошла следом, стараясь не наступить на валяющиеся под ногами плоды. Волк остановился на том месте, где они недавно сидели с Костей. Там валялось одеяло. Она расстелила его и, сев, провела рукой по одеялу, приглашая волка прилечь рядом, и он лёг, только на траву, и, опустив морду на лапы, безразлично уставился вдаль.
— Извини, что я приехала, — Варя тоже отвела взгляд. — Я уеду завтра. Потерпи меня до вечера, и, прошу, не оставляй здесь одну.
Волк не шелохнулся. Варя закусила губу, подняла из травы сорванную ромашку, только не стала обрывать лепестков. Она и так знала ответ — её не ждали, и навязанная роль гостеприимного хозяина Богдану не по его волчьей душе.
— Сегодня полнолуние, — начала она осторожно. — Я специально подгадала. Ты больше не становишься человеком совсем?
Волк приподнял голову и так зло взглянул на неё, что она предпочла перевести взгляд всего лишь как «А зачем?» Она поднялась, сорвала себе ещё пару слив, а потом вспомнила про колбасу и побежала в дом. Вернулась с пакетиком и раскрыла его перед волком. Волчонок тут же учуял лакомство из другого конца сада и примчался к отцу.
— Я знаю, что это вредно, но один раз можно… Я ведь не могла приехать с пустыми руками.
Богдан не притронулся к колбасе, но не отогнал сына, который ещё и все пальцы Варе облизал. «Хорошо, не откусил!» — успела подумать она не без страха. Атмосфера не пахла радушием, и она жалела, что здесь не ловит сеть и нельзя позвонить Косте, чтобы он забрал её прямо сейчас. Полнолуние больше не пугало — даже если Богдан и может оборачиваться человеком, он не станет делать это при ней, если только не пожелает русским языком сказать, чтобы она валила отсюда. Она понимает это и на волчьем языке. Богдан не выл, но свёрнутая на бок морда красноречиво говорила об его желании.
Волчонок же напротив волчком крутился рядом, и Варя с радостью побежала бы с ним в лес, чтобы не сидеть рядом с его папочкой. Богдан, похоже, прекрасно понимал её настроение, он тяжело вздыхал и сильнее подбирал под себя лапы, но что-то удерживало его от прогулки в лес. Возможно, он не хотел открывать перед ней свои звериные инстинкты. Сейчас он прекрасно справлялся с ролью домашнего пса. Лес мог поставить всё с ног на голову и заставить его забыть, что такое человеческая благовоспитанность.
От долгого сидения ноги затекли. Варя поднялась, с трудом скрывая обиду за то, что волк даже не повернул морды, чтобы узнать, что она собралась делать. А она всего-навсего хотела вынуть из кармана обёртку от колбасы и спрятать в рюкзак. Волчонок последовал за ней, и Варя побоялась, что он прогрызёт в рюкзаке дырку, и убрала тот в каморку Михея. Она не переступала порога, просто кинула рюкзак в темноту и затворила дверь. Ключа не было — он, должно быть, валялся у камина, но она не пойдёт туда из страха встретить на пути не выловленное Богданом хвостатое чудовище.