— Это кровь? — шепчет он.
— Где?
— Возле его головы.
Легавый, который на вид был по крайней мере на десятилетие моложе Томми и щеголял с такими бачками, каких тот не видал на живом человеке лет двадцать, перехватывает его взгляд и смотрит прямо внутрь так же легко, как будто проверяет содержимое кипящей кастрюльки; отворачивается, очевидно развлекшись тем, что обнаружил там. Томми заливается стыдным румянцем.
В магазине полицейские в мундирах и следователи убойного отдела в модельных костюмах погружены в угрюмую беседу с отягощенным прыщами мальчишкой в красном фартуке и бумажном колпачке. На лице его напоказ выставлены потусторонние черты того, кого только что неожиданно сфотографировали со здоровенной вспышкой.
— Что случилось? — громко осведомляется Томми.
— Не знаю, — отвечает соломенновласая женщина в футболке «Металлики», прижимая к себе двоих маленьких детишек. Она не удосуживается обернуться. — Кого-то застрелили.
Томми налегает Уайли на ухо.
— Как думаешь, он черный? — Из-под покрывала не высовывается никаких зримых участков кожи.
Уайли просто пожимает плечами.
В воздухе застрял некий зловещий запашок… как бы озона? Наверняка же вредно для здоровья валандаться по этому участку, поглощать отчетливо неполезные флюиды незапрограммированного события в прямом эфире. Он толкает Уайли под локоть.
— Готов?
Уайли не отвечает.
— Никто не заходит. Ты чего хочешь? Дождаться труповозки?
Уайли оборачивается поглядеть ему прямо в лицо.
— Ну да.
В магазине, держа шляпу в руке, легавый говорит что-то другим и смеется, являя полный рот ошеломляюще белых зубов. Один следователь сосет пинту шоколадного молока, другой жует из драного пакета картофельные чипсы «Игл».
— Гляди-ка, — бормочет голос в толпе. — Они себе, к черту, вечеринку устроили.
Кто-то еще говорит:
— Получил по заслугам.
— Жалко, меня тут не было, — отвечает другой, — помог бы его грохнуть.
Кто-то просит легавого с бачками приподнять покрывало, чтоб он мог посмотреть на лицо «негодяя».
— Проходим, не задерживаемся, — говорит легавый.
Томми и Уайли переезжают к «7-Илевен» на бульваре Мелодик, где не нужно переступать через труп, чтоб купить себе древесного угля. По пути домой Уайли молчит. Томми нервно трещит о том, как это бедствие в магазине шагового доступа созвучно событиям по телевизору прошлым вечером, вот только в передаче нелепые публичные убийства не связанных друг с другом незнакомцев оказываются гнусными проделками бригады бунтарей-пришельцев.
Уайли передачу эту пропустил, он вообще не видит связи. Сворачивая на Сансет, он едва не задевает мальчишку-газетчика на велосипеде и винит Томми в том, что тот его отвлек. Когда они заезжают на дорожку к дому, женщины улюлюкают и машут, как сумасшедшие, со своих возвышенных сидений на террасе, неистовствуя, словно болельщицы на трибунах под конец второй игры долгого двойного матча. Томми выбирается из машины.
— Угадайте, что мы видели? — вопит он. За ним широкая спина Уайли скрывается в гараже.
О, викторина. Женщины подтягиваются, принимают преувеличенные позы внимательных конкурсанток.
— Парад, — гадает Джерри.
— Плохую аварию, — кричит Ро.
Томми качает головой.
— Голых людей!
— Клоунов! Чокнутых клоунов!
— Мертвое тело, — нараспев произносит он.
— Да ладно, — говорит Джерри.
— Да.
— Да ладно, — говорит Ро.
— Прямо перед чертовым «Едой-и-Топливом». Вы б видели. Нас там чуть не убили, точно, Уайли?
Уайли выворачивает из-за угла, волоча на газон ржавый гриль на одном колесике.
— Ну, — соглашается он. — Чуть.
— Уайли? — Ро уже смутно не по себе, несколько минут назад она поделилась с Джерри невозможным умопомешательством своего первого курса в Северо-западном, безудержным мальчишкой по кличке Шустрый и концовкой меж акушерских стремян в таком ужасе, всех подробностей которого не знает даже ее муж, преподнеся этот неограненный отрывок своего прошлого как таинство сестринскому доброму духу мгновенья, и теперь ее мутит от мук измены: она распотрошила свое сердце ради женщины, которая, как выяснилось посреди рассказа, ей, кажется, даже не очень нравится, поэтому… — Уайли?
Тот подходит, замирает под террасой, уставившись снизу на нее.
— У нас все в порядке. — Рука его тянется дотронуться до ее голой ноги. — Похоже было на ограбление или попытку чего-то такого. Что б там ни произошло, сейчас кто-то определенно очень мертв.
— О боже мой.