— Ничего. — усмехнулся Максим. — Зажило как на собаке.
Уже без препирательст лис сел за руль, а мы устроились на заднем сидении. И только сейчас до меня начало доходить, что машин действительно осталось только две, а это значит что все закончилось.
— А где моя мама?
Макс прижал к себе крепче, а Кирилл ответил.
— Ее забрали Лугара, допросят и может быть даже отпустят.
У меня начиналась нервная дрожь, это ж надо было так протрахать мозги, что забыть какого черта я тут делаю.
— Что значит допросят? Что значит может отпустят? — в голосе прорезались истерические нотки, я до жути боялась едва найдя мать и даже не поговорив с ней снова потерять.
Макс меня успокаивающе поглаживал, как кошку какую-то или собаку, чем только еще больше нервировал.
— Успокойся, малышка, это простая формальность, к тому же потребуется еще дня четыре чтобы она наконец превратилась обратно и та дрянь что ей вкололи вывелась из организма. Сейчас она опасна.
На переднем сидении хмыкнули и я тут же взвилась.
— Если тебе есть что сказать, говори.
Кирилл усмехнулся.
— Ну уж нет, мне мой язык еще пригодится.
Откинувшись на спинку сидения прикрыла глаза. Что-то мне подсказывает что все не так просто, как пытается показать Макс, что-то точно происходит, а меня держат в стороне.
Рука оборотня поползла вверх по ноге, попутно задирая платье. Внутри снова затеплилось возбуждение. Кирилл тяжело вздохнул:
— Да вы издеваетесь.
Макс хмыкнул.
— Завидуй молча.
Я тут же подавила в себе низменные инстинкты и потащила его руку обратно, зашипев как змея:
— Ты что творишь?
Не замечая моих усилий он куснул мочку уха:
— А что? Тебе не нравиться?
— Прекрати сейчас же.
Он прекратил, почти. Только пальцы мягко массировали внутреннюю часть бедра.
— Ты меня специально отвлекаешь от разговора?
Максим не отрицал, только пожал плечами:
— Ты разгадала мой коварный план.
Он был удивительно расслаблен, а мне все никак не удавалось успокоиться. поэтому наклонившись ближе к водительскому сиденью, спросила:
— Что с девушками, которых похитили?
Кирилл ничего не ответил, молчание затягивалось и мне ответ уже не требовался, молчание говорило лучше всяких слов.
— Ублюдки.
Макс сжал руку.
— Ты теперь одна из нас. Я говорил, подбирай выражения.
Психанув спихнула его руку.
— Я никогда не стану такими как вы, никогда.
Мужчина холодно усмехнулся, его явно задевало когда я нелестно отзываюсь о ему подобных.
— Посмотрим после первого оборота.
Дальнейший путь прошел в молчании. Остановились мы у небольшой, но вполне уютной гостницы. Максим помог мне выбраться и тут же подхватил на руки.
— У тебя ноги изранены.
Ступни и правда болели, там точно есть пару глубоких порезов.
На ресепшене пожилой мужчина отал Максу ключи, неодобрительно посмотрев в мою сторону. Предствила свой внешний видок и усмехнулась, плевать. В номере было чисто и уютно, не останавливаясь он отнес меня в ванную, осторожно положив в наудивление большую для такого номера ванную.
— Сейчас будем тебя мыть.
— Я сама могу.
— Даже не сомневаюсь.
— Пожалуйста, оставь меня одну, мне нужно подумать.
Долгий взгляд глаза в глаза и наконец тихое:
— Позови когда закончишь.
Максим вышел из ванной, осторожно прикрыв за собой дверь, и я смогла выдохнуть. Слишком много всего произошло и я уверена что это еще не конец, мне что-то не договаривают и делают это намерено. Я знаю только одного оборотня у которого могу спросить что происходит и он мне ответит, но как назло он слишком далеко, и надеюсь все еще находится в стае черного волка. Побыстрее бы домой. Усмехнулась, надо же, Волчарск уже домом называю.
Глава 34
Не прошло и десяти минут как в дверь настойчиво постучали.
— Ты уже закончила?
Едва успев набрать в ванную воды и слегка расслабиться, я раздраженно выкрикнула:
— Нет.
Снова минута тишины и осторожное:
— С тобой все в порядке?
Вот он точно издевается. Вдохнув поглубже, а потом медленно выдохнув, спокойно произнесла:
— Со мной все в порядке.
— Мне не нравиться твой голос. Я вхожу.
Тихо прорычала сквозь зубы:
— Я скоро выйду сама.
Он сделал вид что не услышал, без труда распахнув дверь, которую я закрыла на замок как только он вышел. Макс казалась даже не заметил столь незначительной детали.
— Почему так долго?