– Давайте поговорим с нашим Егерем, – улыбнулся в объектив ведущий. – Тоже личность известная. Художник Илья Велесов!
Камера переместилась на кудрявого блондина с волосами до плеч, в длинном клетчатом шарфе и драповом пальто. Мужчина тотчас одеревенел и вытаращил ярко-зеленые глаза.
– Здравствуйте, Илья. Скажите, а вам не страшно отправляться в мясорубку с такими стремными личностями?
Велесов зашевелил губами:
– Люди тамменяются, так что скорее нет, чем да.
– Вы даже ничего, кхм, более подходящего не надели…
Велесов оттаял и отрезал:
– Зона обеспечит нас всем необходимым. Она же выбрала нас. Мы… в некотором смысле, перестанем быть собой. И да победит достойнейший!
Увлекшись, Хоббит не заметил, что впереди стоящая машина тронулась. Опомнился он только, когда ему начали сигналить. Переключил передачу и поехал.
Ядро представляло собой участок площадью с полкилометра, огражденный стенами, отбойниками и тревожными постами. Правительство постаралось сделать все, чтобы неподготовленные горе-сталкеры не лазали в Зону и не гибли пачками, а их более удачливые коллеги не разворовывали артефакты, ведь на их промысле держалась экономика любой развитой страны.
Из Ядра множество дверей вело туда,но далеко не каждый мог в них войти, и уж тем более – добраться до Монолита.
Сегодня возле центральных ворот, ведущих в зону отчуждения, собралась толпа. Ее сдерживало оцепление из двух рядов вооруженных дубинками ментов, по дороге бегали с диктофонами или камерами журналисты бедных изданий, которые не смогли дать взятку, чтоб их сотрудники попали поближе к центру событий. Сочувствующие – в основном подростки с криво нарисованными Метками на щеках – бесновались за живым оцеплением, вскидывали руки, верещали.
«Крайслер» Хоббита остановился перед растопырившим руки розовощеким лейтенантом ГАИ. Хоббит приоткрыл окно, высунулся и стянул бандану, предъявляя Метку. Глаза гайца полезли на лоб, он встал на цыпочки и поманил кого-то из ментов, толпившихся возле служебных машин, припаркованных по обе стороны обочины. Не прошло и десяти секунд, как перед «крайслером» появился седовласый мужчина непримечательной наружности, в кожанке.
Он поднес к лицу Хоббита прибор, похожий на айпод, сощурился. Выхватил из кармана еще один похожий прибор, приблизил его к лицу Хоббита и проговорил:
– Ваши документы. Фамилия, имя, отчество – вслух.
Хоббит протянул ему паспорт и представился:
– Горелов Максим Иванович.
– Отлично. Проезжайте.
Он помахал ментам, те освободили дорогу.
Хоббит ощутил себя Моисеем, перед которым расступается море. Он едва тащился на второй передаче. Толпа зевак бесновалась. Тысячи лиц слились в одну орущую физиономию с разинутым ртом и выпученными глазами. Руки колыхались, словно верхушки диковинных деревьев.
В десятке метров впереди ехала старенькая «лада». Видимо, ее владелец – второй Сталкер, которого все ждали. Пока открывали массивные ворота, Хоббит на своем «крайслере» догнал «ладу», и они въехали вместе.
Военные с автоматами тотчас столпились вокруг машин. Хоббит вышел, и к нему устремился худой сероволосый полковник, такой высокий, что приходилось задирать голову, чтоб заглянуть ему в глаза. Представившись и просканировав Хоббита взглядом, полковник проверил его документы и распорядился:
– Идемте, все уже собрались.
Хозяина «лады» скрыли военные, до слуха донеслось:
– Да блин, как я предъявлю долбаную Метку, когда она у меня на заднице? – по скрипучему голосу чувствовалось, что этот человек близок к истерике. – Штаны снимать?.. Тогда пусть они отвернутся.
«Дурдом. От начала до конца – отвратительный швейк. Интересно, как Сталкер гайцам метку предъявлял? Задницу из окна высовывал? – подумал Хоббит и ухмыльнулся, устремляясь за полковником. – У меня – на лбу, у него – на заду. Страшно подумать, где у остальных. У Зоны, или у того, кто ею управляет, своеобразное чувство юмора».
Вошли в здание казарменного типа и двинулись длинной галереей, соединяющей два корпуса. За железной дверью поджидали журналисты. Тот самый молодящийся скандалист с фарфоровыми зубами улыбнулся и поднес микрофон к лицу Хоббита:
– О, а вот и наш Мародер! Я Вэл Бескровный – ведущий пятого канала. Как вас зовут?
Хоббит скосил глаза влево: оператор с камерой расположился так, чтобы он не мог пройти, посмотрел направо: там караулили другие журналисты. Изобразив на лице равнодушие, он проговорил:
– Отвечаю на три вопроса, и все. В течение пяти минут. Я и так опоздал.
Журналист вскинул бровь, но быстро совладал с собой.
– Какие вы все грозные! О’кей. Первый вопрос: кто вы? Второй: умеет ли наш Мародер обращаться с оружием? Третий: что вы хотите попросить у Монолита?
– Ответы. Первый: друзья называют меня Хоббитом. Я мал и волосат. Но несмотря на это – агрессивен, – Хоббит эффектным жестом выхватил кинжал из ножен, скользнул за спину журналисту и чиркнул по воздуху в нескольких сантиметрах от его горла. Журналист замер и икнул, поправил галстук. Хоббит спрятал кинжал. – Это был ответ на второй вопрос. Теперь третий: еще не придумал, чего хочу. Честно. Возле Монолита у меня будет несколько часов. Кстати, вариант «счастья для всех – даром» мне нравится.
Перекошенный Вэл глянул в камеру и похлопал Хоббита по спине:
– Спасибо. Было эффектно. Ставлю на Мародера, только попробуй проиграть! Готов поспорить, у него уже десятки, сотни поклонниц.
Хоббит подыграл ему, ткнул пальцем в камеру:
– Да. Эй, ты, рыженькая малышка. Я вижу тебя, ты мне нравишься. Я приду к тебе, грей кроватку.
– Хоббит, вы женаты?
– Нет, – Хоббит обернулся на скрип петель и увидел Сталкера – высокую мускулистую девку с русыми волосами, собранными в хвост, и лошадиной рожей. – Поговорите со вторым Сталкером.
Журналисты накинулись на жертву. Донесся визгливый голос, который мог быть как мужским, так и женским:
– Я не обязана ничего предъявлять вам. Дайте пройти?
– Ну что же вы. Метка что, у вас тут? – Вэл приложил руки к груди.
– Нет, – заверещала девка. – На заднице она у меня! На зад-ни-це!
Сталкерша ринулась напролом, расшвыривая журналистов мощными руками, и Хоббит, опасаясь быть затоптанным, поспешил вперед, к единственной кованой двери.
Раскрасневшаяся девка с раздувающимися от гнева ноздрями следом за ним ворвалась в небольшой зал, где ждал накрытый стол. За ним уже сидели четверо. По монорельсам, прикрепленным к потолку, туда-сюда ездили видеокамеры. Они мгновенно повернули объективы к вновь прибывшим.
Хоббит узнал Егеря – волосатого художника – и качка с интеллигентным голосом – Одиночку. Двоих Охотников он видел впервые: брюнетку с газельими глазами и от природы яркими, четко очерченными губами, и длинноволосого хиппи с козлиной бородкой и огромными дырками в ушах. Сталкер-гаишник, видимо, посчитал, что недостойно делить трапезу с нищебродами.
Хоббит помахал рукой камерам и сел на свободное место между красивой девушкой и Одиночкой. Последний неуклюже поднялся, едва не опрокинув стул, и пожал руку Хоббита, представляясь:
– Виталий.
– Когда мы войдем во Врата, у нас больше не будет имен. Так что запоминай меня Мародером. И поменьше пей спиртного.
Одиночка кивнул и демонстративно налил себе минералки. Сталкерша, которую Хоббит окрестил Кобылой, вздрагивала и косилась на всех с подозрением и ненавистью. Егерь накручивал светлые кудри на изящный палец и поводил плечами. Охотница, девушка с газельими глазами, гоняла мясо по тарелке. Второй Охотник жрал так, будто прибыл сюда из голодного края.