Покончив с великолепным завтраком, Шолом чувствует потребность в отдыхе. Он трет лацкан вторым камешком: "Пусть явится, пусть явится передо мной!.." Не успевает он вымолвить эти слова, как переносится в хрустальный дворец, в котором двенадцать покоев. Стены оклеены ассигнациями, и все сторублевыми, полы выложены серебряными монетами и обрамлены золотыми червонцами. Мебель там из белой слоновой кости, и обтянута она вся бархатом. Куда ни глянешь - всюду золото, серебро, драгоценные камни. Вокруг дворца сад с прекрасными плодами. Невдалеке протекает речка, в которой плавают золотые рыбки. Слышна божественная музыка, играют лучшие в мире скрипачи, а сам он, герой наш, ничего не делает, только полными пригоршнями раздает добро - кому золото, кому серебро, кому драгоценные камни, кому просто несколько целковых наличными, а то и еду и одежду. Он никого не обделяет, даже злейшего врага. Наоборот, врагам он дает больше, чем друзьям, пусть чувствуют...
Пробужденный от своих фантазий, голодный мечтатель вскакивает и со стесненным сердцем снова отправляется "ко двору магната". Он уже там свой человек. Сторож беспрепятственно пропускает его, собака не кидается на него, и лакей с ним запанибрата. Он хлопает юношу по плечу и сообщает радостную весть: он уже говорил об учителе, не с хозяином, конечно, а с его дочерьми. В эту минуту появляется одна из дочерей "магната" - толстая девица, краснощекая, с толстыми икрами и вздернутым носом, в коротеньком платьице. Вот это он и есть! - указывает на Шолома лакей. Толстая девица оглядывает учителя с ног до головы, закрывает лицо руками и, разразившись громким смехом, убегает.
66
ИСТОРИЯ С ЧАСАМИ
В поисках средств против голода. - Часы с историей. - Диалог между юношей и старым часовщиком. - Комбинация не удалась, а голод все усиливается
А письма "магнат" все еще не прочитал. Это уже задевает самолюбие героя, и он уходит взбешенный! Как, письмо его отца валяется непрочитанным! Это возмущает его сильнее всего, это причиняет ему больше страданий, чем голод. А голоден он как собака. Он места себе не находит, его качает, все время сосет под ложечкой, сводит живот. Шолом покрывается холодным потом, он начинает обдумывать, что бы он мог продать, чтобы добыть немного денег и купить чего-нибудь поесть. Случись это в большом городе, можно было бы заложить пиджак и получить несколько монет...
Шолом ощупывает карманы, и мысль его останавливается на часах. Куда бы их пристроить? Заложить не у кого. Разве продать? Ему вспоминается вывеска с большим циферблатом, которую он видел утром на базаре: "Часовых дел мастер". Вот кому можно продать часы. Больших денег он, конечно, не выручит, но сколько бы ни дали, будет достаточно, чтобы утолить голод.
Скверная штука - голод! Мало того что сосет под ложечкой да руки и ноги дрожат, так еще и позор! Такой позор!.. Нужно пристроить часы. Но часы нашего героя не просто часы, а часы с историей, в своем роде исторические часы. Поэтому необходимо прежде познакомить вас с их историей.
Случилось это в те времена, когда автор этих воспоминаний находился в зените своей славы репетитора. В родном городе у него было уроков гораздо больше, чем может пожелать себе молодой учитель. Одного только ему не хватало - часов. И для приобретения их он сколотил уроками небольшой капиталец. Лучшее время для покупки часов - спасская ярмарка. Тогда в Переяслав съезжаются торговцы чуть ли не со всего света. Все, что можно себе вообразить, вы найдете на этой ярмарке.
Встав однажды утром, наш герой захватил тросточку и отправился на ярмарку, к палаткам и лавкам, где выставлены золотые изделия и прочие дорогие вещи. Спасская ярмарка бывает в конце лета, примерно в августе. К этому времени поспевают арбузы и дыни. Яблоки и груши лежат кучами на возах и на земле. Торговцы бегают, как затравленные крысы, озабоченные и вспотевшие. Они делают дела, зарабатывают деньги. Цыгане божатся, лошади ржут, овцы блеют, в мешках визжат поросята. Слепой нищий играет на бандуре, женщина продает бублики, мальчишки разносят квас, и все галдят, все кричат, оглохнуть можно.
Разгуливая в задумчивости по ярмарке, Шолом наткнулся на еврея в грязной манишке, с красным прыщеватым лицом и со странно бегающими глазами. Еврей этот остановил его и, подмигнув плутовскими глазами в сторону высокого худого пана с длинными, закрученными кверху усами, в польской шапочке, тихо шепнул осипшим голосом:
– Вот этот господин продает одну вещицу за полцены. Взгляните, что вам стоит!
В тот же момент возле Шолома очутился и сам пан. Оглядевшись по сторонам, он достал из кармана бумажный сверток, развернул его, и героя внезапно ослепил блеск новеньких золотых часов. Показав часы на расстоянии, пан тотчас снова завернул их в бумагу и спрятал в карман, не говоря ни слова. Говорил только еврей:
– Сущая находка! Ему сейчас очень нужны деньги. В этих часах одного золота рублей на сто будет.
– Сколько же он просит за часы?
– Я думаю, половину возьмет - пять красненьких. Сущая находка! Я бы сам охотно купил, но у меня нет при себе столько денег.
– У меня тоже нет, - сказал Шолом, щупая свой карман.
– А сколько у вас есть? - спросил прыщеватый.
– У меня всего четвертная.
Сверкнув плутовскими глазами, еврей протянул ему руку:
– В добрый час!
В одно мгновение деньги были уплачены, и золотые часы перешли к покупателю. И тут у него екнуло сердце: а вдруг часы ворованные? Его уже не радовала удачная покупка, на ум приходили всякие мрачные мысли и опасения: "А вдруг кто-нибудь узнает эти часы!" Ведь покупать краденое хуже, чем самому украсть. Словом, он раскаивался. Но - пропало! Шолом вынул часы из кармана, осмотрел их со всех сторон - новенькие часы и тикают вовсю. Крышка тяжелая, настоящего золота, циферблат белее снега, стрелки, словно прутья, основательные. Остается только показать часы настоящему знатоку, чтобы он их осмотрел и оценил. Отец, правда, разбирается в часах, но ему их показывать неудобно, не хочется рассказывать, что они куплены на улице с рук. Словом, лучше всего зайти с часами к часовщику Гензелю.
Часовщик Гензель - совсем еще молодой человек, но с головой на плечах. В городе поговаривали, что он изобрел особые часы по солнечной системе. Правда, лицо его не выражало особого ума - самый обыкновенный человек с широким носом. Один палец у него был широкий и плоский, с длинным ногтем. При помощи этого ногтя он обычно открывал часы, вооружив глаза лупой, заглядывал в механизм и тут же определял достоинства часов, чего им не хватает и какая им цена.
Осмотрев "находку", то есть золотые часы Шолома, Гензель с треском закрыл их и сказал:
– Простой цилиндр, ход не анкерный, красная цена им пятерка.
– Ну, а золото?
– Какое золото? Это такое же золото, как я - министр!
– Что же это такое?
– Томпак.
– Что значит томпак?