У окна сидит человек, читает «Правду».
– Дмитрий Иванович Ширинский?
– Точно…
– Скважину под Щиграми помните?.. Это подарок от нынешних рудокопов.
Старик смотрит на красный камень, гладит его рукой.
– Спасибо, что не забыли…
Сорок лет буравил человек землю. Сорок лет искал дорогу к руде. И вот красный камень лежит на столе.
– Да, начинали мы в лихое время.
…В 1921 году по пыльной дороге к Щиграм шли двое. Семьдесят пеших верст отмахали два школьных учителя, пока увидели на горизонте белую щигровскую церковь. Шли потому, что прослышали: по заданию Ленина ищут железо.
– Молотка в руках не держали, значит? – спросил человек в замасленной куртке и серых от пыли сапогах. – Ну что ж, простыми рабочими возьмем. Согласны?
– Согласны, – сказали два учителя. – А правда ли, что сам Ленин интересуется?..
– Правда, – улыбнулся человек и поднял руку. – Будем знакомы. Я Губкин. Неделя, как от Ильича. Очень ждет и очень надеется на нашу работу.
Дмитрию Ивановичу не пришлось увидеть Ленина. Не видели его и остальные сто человек, разбившие лагерь на курских полях. Но забота этого человека чувствовалась всеми каждый день. Голод, разруха, бедствия. Но для курских разведчиков Ленин послал дорогие шведские станки с алмазными бурами. Велел купить новейшие инструменты – лишь бы скорее двигались работы под Курском.
Из сел приходили любопытные. Стояли целыми толпами у бурильных станков. Пришел однажды церковный дьякон, целый день ходил возле вышки. Через неделю пришел остриженный. «Берите на работу!.. А правда ли, спрашивает, что сам Ленин руководит?» – «Да, – говорю, – точно».
Весной двадцать второго года долото уперлось во что-то твердое. Руда! Люди плясали от радости: было чем обрадовать Ленина.
– А ведь и в самом деле очень обрадовался Ильич. Говорят, написал записку, чтобы немедля начать работы и чтобы дело вести сугубо энергично.
Последние слова Дмитрий Иванович произнес с особым ударением. Я вспоминаю, что и в книге на столе инженера эти слова были подчеркнуты красным карандашом.
Помолчали. Дмитрий Иванович подсел к Николаю.
– Ну, как там у вас? Рассказывайте.
Лебеди – это поэтичное название деревушки, которой уже нет. На ее месте огромная выемка. В большой эмалированный таз бросьте маковое зернышко – вот так же выглядит гигантский экскаватор на дне карьера.
Николай пришел сюда, когда вынуты были первые ковши земли, когда еще шли споры, как лучше брать – открытым способом или подземным. Боялись воды, боялись оползней крутых краев. Сами строители с трудом верили, что можно вычерпать гигантскую чашу, начерченную проектировщиками.
Сейчас Николай Рогатин – опытный, знающий инженер. Семьдесят молодых специалистов получили закалку в Лебедях. Тысячи инженерных задач пришлось решать людям на пути к красному камню. Двадцать пять миллионов кубов земли надо было вынуть и увезти, чтобы истомленные ожиданием люди могли бросить вверх шапки и закричать: «Руда!»
Двадцать пять миллионов кубов! Это два с половиной года непрерывной денной и нощной работы. Десятки мониторов размывали грунт, десятки экскаваторов, больших и малых, шагающих и ползающих, выгрызались в землю. Сотни автомашин день и ночь сновали по дороге, нагревали ее так, что зимой впору босиком ходит. Автомашины начинали свой путь и умирали, изнашивались на крутой дороге из карьера. Только люди росли, мужали, набирались опыта на этой беспримерной стройке. И вот идет руда. Все чаще звучит команда: «Сегодня взрыв!»
В такие дни замолкают экскаваторы, землесосы. Автомобили все до единого покидают карьер. Безмолвна и величественна гигантская ступенчатая яма. Слышно, как булькает вода в отливных трубах и часто стучит секундомер…
Взрыв!
Вздрагивает ковш экскаватора – убежище взрывников. Сверху падают камни и красная рудная пыль. Туманится теплая и влажная, вывернутая наизнанку преисподняя земли. Кажется – не динамитный, а первозданный дым идет из земной толщи.
Отсюда, из Лебедей, первая руда идет в металлургический Липецк. Отсюда взяли по камню на память все, кто два с лишним года вгрызался в землю. Три камня взял и положил рядом с ленинской книжкой инженер Николай Рогатин.
Снегири
– Если у лошади выдернуть из хвоста волос, можно сделать мировецкую петлю.
– Зачем?
– Неужели не знаете? – Ленька искренне удивился такому невежеству. – Да вы хоть снегирей-то видели?.. Идите сюда.
Ленька взял меня за рукав, повел вдоль плетня, заставил пригнуться. Почти на четвереньках проползли мы по снегу к старой груше. Возле пролома в плетне Ленька беззвучно зашевелил губами: «Глядите!»