— О, как хорошо, что это вы. Я звоню из дома престарелых. Я так рада, что вы дома. Я боялась, что вы еще не вернулись.
— Мы только что вошли. Я думала вам позвонить, но у меня не было сил.
— Я звоню не вовремя?
— Все нормально, не волнуйтесь. Что случилось?
— Ничего. В этом все дело. Извините за назойливость, но я очень переживаю. Мама пропала восемь часов назад, и никакого следа. Клайд предлагает, чтобы мы вышли и обследовали окрестности сами.
— Умная мысль. Вам нужна помощь, чтобы стучаться в двери?
В эту секунду мое переживание за Агнес перевесило беспокойство о собственной безопасности.
— Спасибо. Мы будем очень благодарны. Чем дольше мамы нет, тем больше я пугаюсь. Кто-то должен был ее видеть.
— Хорошо бы так. Когда я вам буду нужна?
— Поскорее, если сможете. Клайд звонил с работы и сейчас едет сюда. Если это не слишком трудно…
Она дала мне адрес.
— Скоро буду, — сказала я и повесила трубку. Я позвонила в офис лейтенанта Долана и просила передать Дицу, чтобы встретил меня в доме престарелых. Сделав это, я осторожно спустилась по лестнице. Я жаждала деятельности. Все мое тело болело после аварии, суставы как будто заржавели. От некоторых движений шею пронзала такая боль, что я тихонько стонала: О, о, о. Я надеялась, что таблетка начнет работать как можно скорее.
Я нашла куртку и сумку, убедилась, что пистолет у меня с собой и направилась к дверям, высматривая ключи от машины в кожаном мешочке. Черт возьми, куда они подевались?
Я остановилась, сбитая с толку. Потом вспомнила. Я осталась без транспорта. Мой «фольксваген» до сих пор в автомастерской в Браули. Ну и черт с ним.
Я развернулась, сняла трубку и вызвала такси. В это время я уже начала усваивать некоторые предосторожности Дица. Я понимала, что мне лучше не торчать на тротуаре, открытой со всех сторон. Я ждала, стоя в ванне на первом этаже, где смогла увидеть в окно, когда подъехало такси. Во второй раз взяла сумку и куртку. Когда открылась дверь, сработала сигнализация, напугав меня так, что я едва не обмочилась.
Хлопнула задняя дверь у Генри, и он выбежал с мясным тесаком в руке. На нем были только трусы цвета морской волны, а лицо — бледное, как тесто для хлеба.
— Господи, что случилось? Ты в порядке?
— Генри, все нормально. Я нечаянно включила сигнализацию.
— Хорошо, иди в дом. Ты так меня напугала. Я как раз собирался принять душ, когда сработала эта чертова штука. Почему ты здесь? Диц сказал, что ты отдыхаешь. Ты выглядишь ужасно. Иди в постель.
Испуг сделал его немного ворчливым, подумала я.
— Ты можешь перестать волноваться? Для истерии нет причин. Позвонила Айрин Герш, и я сейчас еду в дом престарелых, помочь ей искать ее маму. Меня ждет такси.
Генри ухватился за мою куртку.
— Ты этого не сделаешь, — сказал он раздраженно. — Можешь подождать, пока вернется Диц, и поехать вместе с ним.
Я чувствовала, как во мне поднимается злость. Я потянула куртку к себе, мы боролись, как дети на школьном дворе. Нож, который держал Генри, усугублял ситуацию.
— Генри, — сказала я предупреждающе. — Я свободный человек. Диц знает, что я туда еду. Я звонила в офис Долана и сама с ним разговаривала. Он уже туда едет.
— Никуда ты не звонила. Я тебя знаю. Ты врешь и не краснеешь.
— Я звонила!
— Но ты с ним не разговаривала.
— Я оставила сообщение. Это то же самое.
— А если он его не получит?
— Тогда ты ему скажешь, где я! Я пошла.
— Нет!
Мне пришлось спорить пять минут, пока я получила разрешение уйти. За это время водитель такси уже дважды сигналил и появился из-за угла в поисках пассажира. Уж не знаю, что он подумал, увидев нас… меня, с побитой физиономией, Генри, в исподнем от Кальвина Клея, с тесаком в руках. К счастью, они с Генри были знакомы, и после искренних заверений со всех сторон, Генри дал согласие на мой отъезд. Ему не нравилась идея, но он ничего не мог поделать. Шофер все качал головой с притворным возмущением.
— Надень штаны, Питтс. Тебя могут арестовать в таком виде.
Когда я оказалась у дома престарелых, было почти два часа. Когда такси затормозило, я поняла, что знаю этот район. Мы с Рози прочесали все вокруг, разыскивая пансион с уходом для ее сестры, Клотильды. Большинство домов были солидной постройки, с высокими потолками, большими окнами, широким крыльцом, окруженные массивными дубами и висячими пальмами.
По контрасту, дом престарелых, из которого исчезла Агнес, был двухэтажной викторианской постройкой, с сараем для карет сзади. Деревянные планки стен были светло-серого цвета, с белой отделкой. Крыша с крутыми скатами покрыта черепицей, перекрывающей друг друга, как рыбья чешуя. На уровне второго этажа была пристроена галерея и деревянная лестница, добавленная в качестве пожарного выхода. Дом стоял на обширном угловом участке, с большим количеством деревьев и цветочных клумб, обрамленный кустами и затейливой металлической оградой. Несколько машин стояли на небольшой стоянке.