Я наклонилась к нему.
— Теперь можно мне кое-что спросить?
— Конечно.
— Как вы познакомились с Верой?
Он чуть заметно смутился и поерзал на стуле.
— Нас познакомил общий друг, пару месяцев назад. С тех пор мы встречались…просто как друзья, конечно. Ничего серьезного.
— О да, разумеется. И что ты думаешь?
— О Вере? Она замечательная.
— Почему тогда ты сидишь здесь со мной?
Он опять засмеялся, фальшивым смехом, чтобы избежать ответа.
— Я серьезно, — сказала я.
Его улыбка остыла на несколько градусов. Он все еще избегал обсуждать тему, поэтому я попробовала сама.
— Ты знаешь, что я думаю? Что ты ей очень нравишься, и она не знает, что с этим делать.
Он посмотрел на меня так, будто я говорила на непонятном языке.
— Мне трудно в это поверить.
Подумал немножко и добавил:
— В любом случае, она слишком высокая для меня, ты не думаешь?
— Вовсе нет. Вы прекрасно смотритесь вместе. Я наблюдала, когда ты пришел.
Он слегка помотал головой.
— Я знаю, что это ее раздражает. Она никогда не решалась сказать, но…
— Она привыкнет.
— Ты думаешь?
— Тебя это раздражает?
— Ни капельки.
— Так в чем же проблема?
Он посмотрел на меня. Его лицо начинало мне нравиться. Глаза светились искренностью и добротой. Наверное, он был таким доктором, которому можно позвонить в два часа ночи, человек, который будет сидеть с вашим ребенком, пока у него не спадет жар. Мне захотелось закатать штанину и показать ему свои синяки, но это было бы уже слишком.
— Ты бы послушал, как она о тебе говорит, — продолжила я. — «Восемь с половиной по десятибальной шкале.» Это она так тебя описывала. Клянусь богом.
— Ты шутишь?
— Да ладно, Нелл. Я бы не стала так шутить. Она без ума от тебя. Просто сама еще этого не понимает.
Теперь он засмеялся таким смехом, который осветил все его лицо мальчишеским удовольствием, и, могу поклясться, он покраснел. Он действительно был симпатичный.
Я подняла голову и увидела, что Вера послала мне выразительный взгляд. Я слегка помахала ей и переключила внимание на Нелла.
— Но она никогда ничего такого…
— Я точно тебе говорю. Я ее знаю сто лет, и она никогда ни о ком не говорила так, как о тебе.
Он мотал на ус, но, могу сказать, верил не до конца.
— Какого ты роста? — спросила я. — Ты не кажешься мне маленьким.
— Метр семьдесят.
— А она всего метр семьдесят пять. Ну и что?
Мак Вурис постучал ложечкой по бокалу и сказал:
— Дамы и господа, прошу вашего внимания…
Он и Мэри сидели за столиком номер два, недалеко от центра зала. Джуел с мужем были за тем же столиком, и я видела, как она засмущалась, приготовившись выслушивать поздравительную речь.
Маклин Вурис — один из вицепрезидентов Калифорния Фиделити, худой, без чувства юмора, с редкими белыми волосами и вечной сигарой в зубах. Он умный, справедливый, уважаемый, консервативный, временами вспыльчивый, но очень способный руководитель.
Сознание того, что такой человек будет ее хвалить, уже заставило Джуел покраснеть.
Зал постепенно затих. Мак оглядел собравшихся.
— Мы здесь сегодня, чтобы отдать дань уважения одной из самых замечательных женщин, с которыми мне посчастливилось работать. Как всем вам известно, Джуел Кавалетто уходит из компании после двадцати пяти лет службы…
Есть что-то гипнотическое в послеобеденных речах, может быть, потому что все переполнены едой и вином и в помещении становится слишком тепло. Я сидела, ощущая благодарность к Маку, за то, что опустил дежурный юмор и перешел сразу к делу.
Не знаю, что заставило меня взглянуть на дверь. Все остальные смотрели на Мака. Я уловила что-то краем глаза и повернула голову.
Это был мальчик. Я моргнула, не веря, как будто бы увидела мираж. Потом меня залихорадило от страха.
Единственный раз, когда я могла хорошо его рассмотреть, был при первой нашей встрече, на стоянке для отдыха. Марк Мессинджер в тот день притворялся спящим, растянувшись на скамейке, с журналом на лице, пока Эрик стоял на коленках на дорожке, со своей машинкой, изображая голосом переключение передач. Я увидела его снова на стоянке у мотеля, но его черты было не разобрать при плохом освещении в арке, куда отец взял его, чтобы купить колу. Я слышала эхо его смеха в темноте, потусторонний звук, который напомнил мне о теневом мире эльфов и фей. Последний раз я его видела, когда его лицо было наполовину скрыто наклейкой с пассажирской стороны машины, которой его отец едва меня не прикончил.
Он был маленьким для пяти лет. Свет, падавший из коридора, блестел на его светлых волосах. Волосы отросли длинными. Его глаза приклеились ко мне, а рот слегка улыбался.