Ее отца звали Патрик Бронфен, его занятие — торговец автомобилями. Имя ее матери было Шейла, девичья фамилия — Фарфелл.
— Что за черт? — сказала я. — Я думала, что имя ее матери должно быть Энн.
— Разве не о Шейле говорила Агнес полицейскому, который привез ее в больницу?
Я повернулась и посмотрела на него.
— Точно. Я забыла.
— Если это правда, то может быть, что Агнес и Шейла — одно и то же лицо.
Я поморщилась.
— Наша теория Бронте летит к чертям. Но, посмотри сюда.
Я показала на экран. Адрес был тем же самым, по которому проживала Эмили Бронфен, которая погибла за десять лет до рождения Айрин и за четырнадцать лет до того, как чайный сервиз был упакован в коробку. Я безуспешно пыталась в этом разобраться. Диц тоже выглядел озадаченным. Какого черта все это значит?
24
Мы заплатили одиннадцать долларов и подождали еще десять минут, чтобы получить сертифицированную копию свидетельства о рождении Айрин. Я не думала, что она нам поверит, если не увидит сама. Когда мы уходили, я задержалась у стойки, где служащая, которая помогла нам, разбирала кипу компьютерных форм.
— У вас есть карта города?
Она покачала головой.
— Может быть, есть в кабинете информации, за углом, на первом этаже. Какая улица вам нужна? Может быть, я помогу.
Я показала ей адрес в свидетельстве.
— Здесь написано 1107 Самнер, но я никогда не слышала о такой улице. Она существует?
— Ну, да, только название поменялось много лет назад. Теперь это Конкорд.
— Конкорд была Самнер? — спросила я, машинально повторив информацию. Никогда не слышала. И потом до меня дошло.
— Диц, так вот о чем говорила Агнес в больнице. Она не говорила «это было лето». Она говорила «Самнер». Это там, где находится дом престарелых. Она знала улицу.
— Звучит хорошо, — сказал Диц.
Он взял меня за локоть и повел через двойные двери, к общественному гаражу, где стояла его машина.
Мы подбирались ближе к разгадке, и я начинала летать. Я чувствовала, как клеточки моего мозга танцуют от радости.
— Я люблю информацию. Я люблю информацию. Разве это не чудесно? Боже, как здорово…
Диц нахмурился, концентрируясь на сканировании дорожки между библиотекой и гаражом, не желая отвлекаться от своей миссии. Мы достигли трехэтажного гаража и начали подниматься по наружной лестнице.
— Так что же, ты думаешь, произошло? — спросил он в конце концов, когда мы миновали второй этаж. Я изо всех сил старалась не отставать от него. Для человека, который бросил курить четыре дня назад, он был в удивительной форме.
— Пока не знаю. Патрик мог быть братом. Они жили по одному и тому же адресу. Дело в том, что Эмили действительно погибла при землетрясении, как и говорила Агнес. Или, по крайней мере, так это выглядело.
— Но какое отношение это имеет к Айрин Герш? Она тогда еще даже не родилась.
— Я пока с этим не разобралась, но все должно сойтись. Думаю, она стала свидетельницей акта насилия. Это просто была не Эмили. Давай поедем на улицу Конкорд и посмотрим, кто живет по этому адресу. Может быть, выясним что-нибудь про этого парня Бронфена.
— Ты не хочешь сначала поговорить с Айрин?
— Ни за что. Она под слишком сильным стрессом. Мы ей потом все расскажем.
Я добралась до верхнего этажа с колотившимся сердцем, задыхаясь. Нужно снова начать бегать. Удивительно, как быстро тело теряет форму. Когда мы подошли к машине, я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока Диц проделывал обычную инспекцию «порше». В конце концов, он открыл пассажирскую дверцу и усадил меня. Я потянулась через водительское сиденье и открыла дверцу ему.
Он уселся и завел мотор.
— Могу поспорить, там никого не осталось. Если это травмирующее событие произошло в январе 1940, это больше сорока лет назад. Что бы ни произошло, всем основным игрокам должно быть сто десять лет… если кто-то еще жив.
Я протянула руку.
— Спорим на пять баксов, что ты ошибаешься.
Он с удивлением посмотрел на меня, а потом мы пожали руки в знак заключения пари.
Диц посмотрел на часы.
— Что бы мы ни делали, давай поторопимся. Рошель Мессинджер будет здесь через час.
Улица Конкорд была всего в девяти кварталах к северу от здания суда, та самая тихая, обсаженная деревьями улица, по которой мы с Клайдом Гершем ходили вчера в поисках Агнес. Это должен быть район, который она узнала. Это точно был адрес, по которому жила Эмили Бронфен на момент своей смерти. Это также был адрес, по которому проживали родители Айрин на время ее рождения, десятью годами позже.