— Понятно. У меня дела. Она похоронена с семьей, на склоне холма.
— Вовсе нет.
Я облокотилась о стол, наблюдая, как он выгружает консервные банки.
— Я сходила в офис и получила информацию. Вы купили могильный камень, но тела в могиле нет. Энн уехала из города вместе с Айрин в январе 1940.
Он попытался рассердиться, но не смог.
— Я заплатил, чтобы ее привезли из Тусона. Если ее не было в гробу, не говорите мне об этом. Спросите того парня, который сказал, что положил ее туда.
— Ой, да ладно. Давайте не будем ходить вокруг да около. Не было никакого мужа в Аризоне и никаких детей. Вы все выдумали. Вы убили Шарлотту и Эмили. Вы убили Шейлу тоже.
Энн была жива до прошлой ночи, и она мне рассказала почти все. Она сказала, что Эмили хотела продать дом, а вы отказались. Она заупрямилась, и вы должны были избавиться от нее, просто, чтобы прекратить спор. После того, как вы убрали с пути Эмили, осталась только Энн, о которой надо было волноваться. Объявить ее мертвой, и все наследство ваше.
Он замотал головой.
— Вы сумасшедшая. Мне нечего вам сказать.
Я подошла к телефону на стене, около двери в коридор.
— Прекрасно. Мне все равно. Вы сможете поговорить с лейтенантом Доланом, как только он приедет сюда.
Теперь он хотел поговорить, что угодно, лишь бы задержать меня.
— Я никого не убивал. Зачем мне это?
— Кто знает, какие у вас были мотивы? Могу предположить, что деньги. Не знаю, почему вы это сделали. Просто знаю, что сделали.
— Я не делал!
— Конечно, сделали. Кого вы пытаетесь обмануть?
— У вас нет никаких доказательств. Вы ничего не можете доказать.
— Я не могу, но кто-нибудь сможет. Полицейские очень умные, Патрик, и упрямые. Господи.
Вы и понятия не имеете, как они упорны в том, что касается убийств. Будут привлечены все современные технологии. Лаборатории, оборудование, тесты. У них экспертов до черта, а что у вас? Ничего. У вас нет шансов. Пятьдесят лет назад вы могли бы их одурачить, но не в наши дни. Ты в глубоком дерьме, приятель…
— Погоди-ка, юная леди. В моем доме так не разговаривают.
— Ой, извините. Я забыла. У вас высокие стандарты. Вы не будете терпеть нехорошие разговоры, так?
Я вернулась к телефону. Сняла трубку, когда окно разлетелось на кусочки.
Два события произошли так быстро одно за другим, что выглядели как причина и следствие.
Я сняла трубку, и окно разбилось. Ошеломленная, я подпрыгнула на полметра, уронила трубку и подпрыгнула еще раз, когда она ударилась о стену. Я увидела руку, просунувшуюся через разбитое окно и шарившую в поисках замка, чтобы открыть дверь. Один жестокий пинок, и дверь с шумом распахнулась, врезавшись в стену. Я схватила сумку и потянулась за пистолетом, когда появился Марк Мессинджер, с пистолетом, направленным на меня.
Из-за глушителя ствол казался чуть ли не в полметра длиной.
В этот раз не было никакой улыбки, никакой сексуальности. Его светлые волосы торчали влажными сосульками. Голубые глаза были холодными и пустыми, как камень.
Патрик развернулся, поспешно направляясь к передней двери. Мессинджер небрежно выстрелил в него, даже не помедлив, чтобы выразить свое намерение, выстрелил так просто, как показал пальцем. Фью! Звук полуавтомата 45 калибра с глушителем был почти утонченным по сравнению с эффектом выстрела. Сила пули отбросила Патрика к стене, где он подскочил и упал. Кровь и разорванная плоть расцвели на его груди, как хризантема, обрывки рубашки, как чашечка цветка. Я уставилась на него, как загипнотизированная, когда Мессинджер схватил меня за волосы, подтащив мое лицо почти вплотную к своему. Он сунул дуло пистолета мне под подбородок, больно надавив. Я хотела протестовать, но не осмелилась пошевелиться.
— Не стреляйте!
— Где Эрик? — выдохнул он.
— Я не знаю.
— Ты поможешь мне забрать его назад.
Страх пронзил мою грудь, как осколки. Весь адреналин ударил в голову, вытесняя мысли.
Я представила Дица с Рошель. Видимо, им удалось извлечь ребенка из папашиного захвата.
Я чувствовала запах хлорки из бассейна, который смешался с дыханием Мессинджера. Наверное, он не смог взять пистолет в бассейн, чтобы не привлечь к себе внимание. Я представила себе его в воде, Эрика на берегу, собирающегося прыгнуть в бассейн. Если появилась его мать, он побежал прямо к ней, с радостным визгом. Сейчас они, наверное, на пути в аэропорт. Самолет должен прилететь в девять. Я отбросила все мысли. Оставила голову пустой.
Мессинджер отвесил мне тяжелую пощечину, от которой зазвенело в голове. Я — мертвец. Мне не выбраться из этого живой. Он потащил меня к задней двери, отшвырнув с дороги стул. Я заметила Эрни, шаркавшего в направлении кухни. Он выглядел ошарашенным, особенно, когда увидел на полу Патрика, с корсажем из крови на груди. Марк Мессинджер повернулся и навел пистолет на старика.