— Мне все равно. Я ненавижу саму мысль, что кто-то туда влез, и я не брошу этот дом. Там до сих пор могут быть мамины вещи. Кроме того, она может захотеть туда вернуться, когда почувствует себя лучше. Вы не говорили с шерифом? Конечно, должна быть возможность патрулировать район.
— Я не знаю, как это возможно. Вы лучше меня знаете ситуацию. Понадобился бы вооруженный охранник, чтобы никого не пускать, да и какой смысл? Этот трейлер все равно никуда не годится.
— Я хочу, чтобы там висел замок, — сказала она с явным раздражением.
— Я сделаю, что смогу, — ответила я, не делая попытки скрыть свой скептицизм.
— Спасибо.
Я дала Айрин телефон мотеля, и она пообещала связаться со мной позже.
Я переоделась в джинсы и теннисные туфли, прыгнула в машину и поехала в хозяйственный магазин, где купила огромный амбарный замок, весом килограмма полтора.
Продавец заверил меня, что понадобится хороший заряд пороха, чтобы сорвать его с петель.
Каких петель? — подумала я. Раз уж я взялась за это дело, то купила весь механизм — метеллические планки, петли, вместе с инструментами, чтобы установить эту чертову штуку.
Все равно эту молодежь оттуда ничем не выгнать. Я заметила по крайней мере две дыры в стене трейлера. Все, что им нужно, это расширить одну из них, и они смогут заползать туда и обратно, как крысы. С другой стороны, мне за это платят, так что, какое мне дело? Я захватила гвоздей и пару кусков дерева и вернулась в машину.
Я поехала на север по 111 дороге, совершая еще одно тридцатикилометровое путешествие до Плит. Я не могла сразу вспомнить название улицы, которую я искала, поэтому сбросила скорось и внимательно смотрела направо. Проехала мимо рощи финиковых пальм. За ней виднелась яркая зелень полей. Все выглядело как-то по-другому, но я поняла это только когда увидела знак Зона отдыха Сэлтон Си. До меня дошло, что я проехала поворот, и дорога на Плиты осталась километрах в пятнадцати позади. Я увидела впереди слева покрытую гравием дорогу и решила на ней развернуться. Приближался старый грузовик с высокими бортами, поднимая тучу пыли. Я притормозила перед поворотом и взглянула в зеркало заднего вида. Красный пикап катил прямо на меня, но водитель должен был заметить, что я изменила скорость. Он свернул вправо, объезжая меня, а я прибавила газ, чтобы убраться с его пути. Я услышала, как камень попал мне под колесо, но только развернувшись и выехав обратно на 111-ю, почувствовала внезапную неровность езды. Хлопающий звук предупредил, что задняя шина спустила.
— Прелестно, — сказала я. Явно наехала на что-то более вероломное, чем камень. Я подъехала к краю дороги и вышла. Обошла вокруг машины. Обод правого заднего колеса покоился на обочине. Шина сформировала дряблую резиновую лужу под ним. Прошло пять или шесть лет с тех пор, как я последний раз меняла колесо, но принципы, наверное, не изменились.
Достать из багажника домкрат, крутить его, пока колесо не освободится от веса машины, снять колпак колеса, помучаться с гайками, снять плохое колесо и положить его в сторону, пока вы водружаете на место хорошее колесо. Потом вернуть гайки на место и закрутить их, перед тем, как опустить машину.
Я открыла багажник и осмотрела запаску, которая сама выглядела скучновато. Я извлекла ее и опустила на землю. Не очень хорошо, но я решила, что доеду до ближайшей мастерской, которая, как я помнила, была в нескольких километрах отсюда.
Вот для чего я бегаю и качаю мускулы, чтобы справляться с маленькими жизненными неудобствами. По крайней мере, я не была обута в туфли на шпильках и колготки, и у меня не было блестящих ногтей, чтобы сломать их в процессе.
В это время на дороге появился грузовик и остановился в сотне метров от меня. Из кузова вылезло с десяток сельскохозяйственных рабочих. Казалось, их развлекло мое занятие, и они стали выкрикивать советы на чужом языке. Я не могла перевести, но поняла суть. Не думаю, что они говорили о замене колеса. Они казались добродушными, слишком уставшими от работы, чтобы причинить мне вред. Я округлила глаза и отмахнулась от них. Ответом был громкий свист от парня, который схватился за свою ширинку.
Я перестала обращать на них внимание и занялась работой, ругаясь, как портовый грузчик, стаскивая спущенное колесо. В подобных ситуациях я часто разговариваю сама с собой, давая себе инструкции. Была середина дня и солнце палило вовсю. Воздух был сухим, тишина ничем не прерывалась. Я плохо знаю пустыню. На мой непросвещенный взгляд ландшафт выглядел пустынным. На уровне земли, где я сидела, закручивая гайки, все, что я могла видеть — это сухое мескитовое дерево в паре метров от меня. Мне говорили, что, если прислушаться, то можно услышать звуки дерева — жуки-точильщики проделывают тоннели в мертвом дереве, чтобы отложить яйца.
Я вернулась к работе, дав молчанию окружить меня. Потихоньку я привыкла к тишине и неподвижности, как глаза привыкают к темноте. Стала замечать пролетающих насекомых, а потом увидела, как птицы ловят жуков на лету. Настоящие жители пустыни Мохав выходят из своих нор к ночи: гремучие змеи и ящерицы, зайцы, перепелки, совы и ястребы, пустынная лисица и земляная белка, все ищут добычу, собираясь съесть друг друга в неумолимой последовательности, которая начинается с термитов и кончается койотами.
Это не то место, где мне бы хотелось расстелить спальный мешок и преклонить головушку.
Одни ядовитые пауки могут напугать на десять лет вперед.
К 3.20 я успешно закончила задание. Подкатила спущенное колесо вперед, чтобы затащить в багажник. Внутри стучало что-то постороннее, судя по звуку, камень или гвоздь. Я стала искать прокол, проводя пальцами по поверзности шины. Дырка оказалась сбоку, небольшая, с неровными краями. Я уставилась на нее, не желая верить своим глазам. Это выглядело, как пулевое отверстие. Я издала непроизвольный звук и меня пробрала дрожь, как ребенка, оставленного в темной комнате. Я подняла голову и огляделась. Никого. Никаких машин не видно. Я хочу скорее отсюда.
Я затащила колесо в багажник, быстро собрала домкрат и инструменты и села за руль. Выехала на шоссе. Я ехала быстрее, чем должна была, исходя из состояния моей запаски, но мне не нравилось находиться там одной. Это должен был быть парень в пикапе. Он проехал мимо как раз, когда спустила шина. Конечно, это мог быть камешек, но я не знаю, как бы он мог пробить шину сбоку, оставив такую аккуратную дырочку.
Первая станция обслуживания, до которой я доехала, не работала. Бензиновые колонки еще стояли, но окна были разбиты и граффити гирляндой украшали фасад. На столбе висели рекламные объявления и компания недвижимости большими буквами сообщала, что эта станция сдается в наем. Слабый шанс.
На подъезде к Ниланду, на пересечении Мэйн стрит и Сэлтон хайвэя, я нашла маленькую станцию, торгующую одним из тех специфических видов бензина, который заставляет мотор вашей машины страдать от отрыжки. Я подкачала запаску и оставила спущенное колесо.
— Мне нужно съездить по делу в Плиты. Не могли бы вы починить его часа за полтора?
Механик осмотрел шину и посмотрел на меня так, что я поняла, что он пришел к такому же выводу, как и я, но промолчал. Он обещал, что снимет шину с обода и залатает ее к моему возвращению.
Я рассчитывала вернуться к пяти часам. Мне не хотелось оказаться в пустыне после захода солнца. Я дала ему десятку и обещала заплатить за ремонт, когда вернусь.
Запрыгнула в машину, а потом высунула голову.
— Где дорога на Плиты?
— Вы на ней стоите.
Я поехала по Мэйн, до того места, где она превращается в Бил, подъехав к Плитам, как к чему-то знакомому. Здесь я чувствовала себя в безопасности.
В этот час появилось больше людей: подъезжали машины, дети выгружались из школьных автобусов. Теперь и собаки были снаружи, радостно прыгая и встречая детей.
Доехав до улицы Ржавого Шевроле, я повернула направо и вскоре увидела впереди голубой трейлер Агнес Грей. Я остановилась рядом с ним и достала с заднего сиденья инструменты.