И вот из-под земли вышли маленькие детки, головки большие, глазки как щелочки на березовой коре, на тоненьких ножках пребольшущие каньги, белые, из оленьего меха, с носками, загнутыми вверх. Сами-то собой ребятки ядреные, только очень уж толстозадые.
«Вот чудо,— думает старик,— это чакли! Подземные жители!»
Детки эти вышли на свет, на верх земли, и давай играть. И прыгают-то они, и кувыркаются, и друг друга передразнивают, и все-то смеются они, весело хихикают и заливаются от смеха, словно их кто-нибудь щекочет под мышками.
Умильно старику смотреть, какие эти чакли веселые да забавные. Своих-то детей у него нету, вот он и этим бесеняткам рад, любуется ими. А они, словно маленькие белочки, играют и резвятся на мхе, под елью.
Старик загляделся на них, да и задумался. Вернулся он домой и сказал старухе своей:
— Сшей-ка ты мне большую каньгу, да обору к ней привяжи.
Сшила старуха большую каньгу и подвязала к ней обору. Старик добавил к ней еще длинную веревку.
Взял он эту каньгу и пошел на то место, где наклей видел. Подбросил каньгу поближе к дыре и стал поджидать: что будет?
Свечерело. Как только солнышко осветило последними лучами вершины деревьев, из дыры в земле выбежали эти ребятишки и начали играть. Один из них увидел каньгу и давай с нею возиться: то на себя оденет, то прыгнет через нее, то кувыркнется вместе с нею, наконец заправил обе ноги в каньгу, да еще и оборой вокруг обмотался.
Тут старик дернул за веревку и крикнул. Все ребята в дырку попрыгали, а тот, который в каньге был, упал и остался лежать на боку.
Старик поднял его. Освободил от каньги, взял на руки и спрашивает:
— Как тебя зовут?
Дите это смотрит старику в глаза, смеется и тоже спрашивает:
— Зовут тебя как?
— Ярасим,— отвечает старик,— Ярашкой тоже.
— Тоже Ярашкой, Ярасим,— повторяет чакли и заливается, смеется.
И назвал старик веселого найденыша своим именем — Ярашкой.
— Ну, теперь пойдем, Ярасим, домой.
— Домой, Ярасим, пойдем теперь? Ну?— повторяет чакли.
Принес он парнишку домой и говорит жене:
— Не было у нас детей,— вот тебе сын.
Ярашка повторяет вслед за отцом:
— Сын тебе вот, детей у цас не было, вот тебе сын.
Старуха обрадовалась. Ну и стали жить да поживать. И все бы хорошо, да одна беда: что ни скажет ему отец или мать, он все слова передразнивает и все смеется. Смеется, заливается от смеха — такой веселый чакли попался.
И весь разговор с ним такой:
— Ярашка, пойдем обедать! — скажут ему.
— Обедать пойдем, Ярашка,— отвечает.
Ну, однако, попривыкли и ладно зажили. Он и в работе был такой же — что бы ни делали, он все передразнивал. Бывало, и плохо кончалось.
Раз пошла мать сети чинить и взяла с собой Ярашку. Дала ему ножичек и челнок с пряжей, сказала:
— Вырезай рванье, а на место старого новые ячейки вяжи.
Ну, показала она все, как следует делать, и начали они работать. Мать чинит быстро: рвань долой, а на место дырки челноком раз, раз, и сетка готова, как новенькая. А чакли смотрит, что мать руками делает, так же и он ножичком раз, раз порвал сети, челноком раз, раз — в сетях новые дырки, больше прежних. Все сети порвал, а сам смеется, заливается, хихикает. Ну чего он хихикает? Ему, вишь, не работа, а забава.
Старуха разозлилась и прогнала его. Кричит старику:
— Забирай чаклю, куда хочешь! Неси его в ямку, откуда взял, а сети ему не чинивать!
Но и тут беда. Мать гонит его от сетей, а он на нее наступает, и ее же прогоняет, да теми же словами на нее кричит, что она на него, сам же все смеется, заливается от смеха.
— А сети ей не чинивать! — кричит.— Куда хочешь ее забирай! В ямке взял! Откуда взял — в ямку и неси. Куда хочешь ее забирай!
Да еще ножичком машет и сети портит. Под конец подпрыгнул и давай старуху щекотать, а сам смеется, смехом заливается, хихикает. Ну чего он хихикает? Старуха от щекотки совсем уже обезумела, а Ярашка хихикает, щекочет ее и от себя не отпускает.
Тут прибежал отец. Наказал его. Старик взял его за руку, Ярашка взял старика за рукав, и пошли. Старик с левой ноги шагает, а Ярашка ближней, правой ногой идет. Так и шагают они нога в ногу, правой — левой, левой — правой. Идут толкаются.
Отца Ярашка очень уважал и слушался. Вот старик научил сына доски тесать. Это дело у него шло хорошо, и старик был в надежде, что скоро они поставят новый амбарчик.
Показал старый, как надо тесать, и Ярашка начал тесать. И тешет, и тешет, и тешет, не остановить его, сам тешет и посмеивается, да еще и подхихикивает. Пока ночь не пришла, все тесал Ярашка.
Ну, так вот и жили. Амбарчик поставили, и старик был очень доволен. Он умел управляться с Ярашкой. А старухе от него была одна поруха: то он сети порвет, то посуду побьет, то в саже вымажется. Она просила старика, чтобы он отвел чаклю в лес и оставил его там, пусть идет к себе домой и там хихикает.