Сидит лисичка на носу корабля, а сама приговаривает:
— Сидим, сидим, а кто похуже, того съедим. Мышка-хозяйка, кого будем есть? Я тебя съем!
Мышка направила суденышко в берег; кораблик в берег ткнулся и вовсе развалился.
Лисичка из лодки выпала в воду, а мышка — прыг на сушу да за пень и спряталась.
Обсохла мышка, отфыркалась, волосок к волосику прилизала, новую норку устроила и стала жить.
По-прежнему она сидела у входа, толсто стёгнышко в норке, носик на солнышке. Так сиживала она, посиживала, зернышки грызла, корешками закусывала да на озеро поглядывала: зачем суденышки, зачем паруса мимо бегут к далекому берегу, где небо с водою сливается? И ничего-то там нет. Она это знает: пустое дело — одна досада и вода.
Приходили к мышке гости, и соседи и соседушки. Она им рассказывала про свой кораблик, про свое путешествие, про драку друзей своих, зверей; рассказывала и о том, как она была капитаном. Не сама с народом говаривала — зайчик слова ее трубил. Вот какая она сила была!
— Ну, а что же там, за дальними берегами? — спрашивали гости.— Сальце-то, есть ли там сальце на зубок?
— Пусто дело, одна вода,— отвечала им мышка.
И прозвали эту мышку «Коротка Ножка-Толсто Стёгнышко».
Всё.
САЛЬНЫЙ ПОЯСОК
Жили старик и старуха. Жили они вдвоем. Не нужны были бабке ни чай, ни сахар, ни сладкая морошка, а вот поджаренного сала кусочек из-под самой хребтинки оленя — «сальный поясок» называется,— это ев подай.
Придет ей такая охотка — тогда хоть умри старик, хоть на край света поезжай, а «сальный поясок» достань ей. И вот такая охотка ей пришла. Она сказала старику:
— Сала хочется, кусочек бы! Съезди, дед, на место, где осенью жили, привези из амбара «сальный поясок».
Поехал старик. Подошел к амбару, а в нем кто-то есть.
«Кому бы там ходить?» — думает.
Кто-то возится там, и слышит старик голос:
— Вот, вот тебе, вот тебе! А ты куда? Помирай!
Икк...
Хотел старик в амбарчик подняться, а там запищало:
— Ага! Вот тебе, вот тебе! Куда? А ты куда? Помирай! Икк...
А потом по-саамски:
— Выд, куд, ямменай...[13] ик, выд, куд, ямменай... ик, выд, куд, ямменай... ик...
Перепугался старик, прыгнул в кережу и помчался домой.
А вдогонку-то ему из амбарчика:
— Выд, куд, ямменай... ик, выд, куд, ямменай... ик, выд, куд, ямменай... ик...
Вернулся старик домой и прямо к своей старухе в вежушку, на шкуры упал. Дрожит весь.
— Ну,— спрашивает та,— привез ли «сальный поясок»?
— Нет,« говорит,— нет, не привез.
— Что ж так? Почему ты не мог достать «сальный поясок»?
— В амбаре,— говорит,— кто-то ходит и меня стращает.
— Как же тебя, дедка, пугало?
— А меня, бабушка, вот так пугало: кто-то ходит в амбаре и говорит: «Выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик...»
Бабка не поверила, сама покатила.
Приехала. И правда, кто-то ходит в амбаре и пищит:
— Выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай, выд, куд, ямменай... ик...
Бабка лаз к амбару приставила, влезла и дверь открыла, а там мышь ходит, толстая, жирная, с боку на по бок переваливается, живот лапками перебирает, вошек-блошек щелкает.
Поймает одну — на зубок... тэкк... Поймает другую — на зубок... тэкк, бросает от себя и говорит:
— Выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик.
Увидела мышь старуху, ножками затопала, зашипела, на бабку бросается.
— Выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик; выд, куд, ямменай... ик...
Бабушка не сробела, она мышь схватила, в рукавицу запихала, «сальный поясок» сняла и поехала домой.
Приехала, двери открыла и кинула мышку старику на колени.
— Смотри, вот твой страх!
Дед испугался — и дух вон. Бабке стало жалко старика, она заплакала и заревела так, что у ней печенка лопнула. Всё.
ЛЕДЯНАЯ ВЕЖА
Жили старик со старухой. Старик был ленивый, любил покричать, а старушка была чистюлька, чистоту в доме любила.
И все-то старик полеживал да похрапывал, а дров нарубить: «спина болит», на охоту сходить: «погожу». Надо какое-нибудь дело справить — он не торопится: «поспеет», «не уйдет». Бабка, что надумает, тотчас делает.
Ну, вот так они и жили: бабка работает, старик полеживает. Жили, жили, да и поссорились.
А с чего началось? С мышей.
Бабка любила мышат подкармливать, а старик мышей боялся.
— От мышей,— кричит,— вред, а ты их кормишь, опи мне по плеши скачут, спать не дают, один мусор от нпх. Собак накорми, от собаки прок.
Старуха спорит:
— Мыши хороши, они крошки подбирают, они чистенькие, а собак сам корми. Убирайся со своими собаками! (Видно, вежа-то была бабкина.)