Вырос он. Женился. А жена-то ему попалась нравная; злая попалась ему жена. Стал Лаурикадж промышлёнником, сильным охотником. Народ о нем говорил: «Самый лучший, самый опытный он проводник!»
В лесу он рыскал, как собака за дичью; он помнил каждое дерево, в тундре любой корень знал и каждый родник; даже давно позабытое людьми кострище было у него на примете. Еще не было охотника, который бы лучше знал свою землю, чем Лаурикадж. Он знал, какой зверь и какой человек в котором часу и когда ходил по любой тропе.
Всем нужна его родная земля — его Саамиедна. Каждому вожаку шайки разбойников подай город Колу, укажи ему самый богатый погост саамов. Чудь — это ватаги грабителей: тут и шведы и норвежцы, тут и финны и карелы, всякого народу тут бывало; все налетали на землю саамов как воронье. Грабили и жгли ее, людей мучили, в плен угоняли. Чудь шла на саамов, вооруженная мечами и в доспехах, а саамы разве могли оборониться ножами, дротиками и луками?
Саамы не знали, как жить на этом свете! Они уходили в глушь, делали там тайные землянки, зарывались под мох, под землю.
Один Лаурикадж не прятался. Он всегда был на глазах у чудских вожаков. Встречные старики и охотники по уговору отсылали шайки врагов к Лаурикаджу. «Он знает, он все знает и укажет»,— говорили они, будто и в самом деле ничего не знали. Они знали: Лаурикадж расправится с чудью как надо.
Однажды взялся Лаурикадж проводить чудь черев озеро Оунас-ярви. На семь лодок погрузились. Поехали. Сам Лаурикадж на маленькой лодочке впереди. Проплывали мимо островка,— так, землишки кусок неведомо зачем лежит на воде далеко от берегов. Проголодались чудины и попросили Лаурикаджа пристать к этому острову на привал. Пообедать захотели. Выгрузили они припас на обед, пищу сварили, сами обедают, а проводника даже не угостили. Ну, подкормились и разбрелись по острову — пошли лакомиться морошкой. А потом повалились спать. Все полегли, одного только часового приставили к лодкам. Часовой, однако, скоро заснул. Лаурикадж не мешкая перенес в лодки все, что было вытащено на берег: топоры, мечи, котлы и съестное. Все это он погрузил обратно в лодки. Связал их одна с другою и оттолкнулся от берега. Не успел отъехать, как часовой проснулся. Хвать меча — нет меча. Он в воду бросился в чем был, хотел удержать последнюю лодку, Лаурнкадж отсек ему мечом все пять пальцев. Они упали на дно лодки вместе с золотым перстнем. Часовой закричал, поднял тревогу, но Лаурикадж был уже далеко.
Все повскакали, хватаются за оружие, а его нет! Кругом одна вода. Лаурикадж вокруг острова на лодочке своей ездит — караулит, чтобы никто с острова не уплыл.
Стали они просить Лаурикаджа не покидать их.
— Наш добрый лопарь, братец наш, не уезжай, не покидай нас на верную смерть, не оставь нас одних на погибель! Вернись, пожалуйста, мы дадим тебе каши со шведским маслом, будешь есть ее своею собственной ложкой из нашей общей миски. Не хочешь своей ложкой есть — дадим тебе ложку атамана, ешь, пожалуйста, только вернись к нам обратно. Не погуби нас! — ревели они с острова.
Лаурикадж им громким голосом ответил:
— Каши я отроду не ем, муки мне и дома хватает, а шведское масло я попробую немного погодя.
Когда чудины поняли, что просьбы их напрасны, они начали проклинать Лаурикаджа, браниться и грозить, а один чудин даже завопил:
— Иди сюда поскорее, мы зальем тебе глотку горячим свинцом вместо шведского масла!
Лаурикадж перегнал все лодки на дальний берег, а сам в своей лодочке кружил и кружил вокруг острова. Ни одному чудину не удалось переправиться на матерой берег. Девять дней и девять ночей плавал Лаурикадж вокруг разбойников. Он стерег их из лодки, как орел с высокой горы. На десятый день стало видно: лежат чудские тела уже неподвижные.
С тех пор и до сего дня этот остров называется
«Чудской островок».
В другой раз Лауржкадж подрядился проводить чудь вниз по реке Пазе. Он провел все семь лодок через самые опасные пороги и водопады. Чудь слушалась каждого его слова. Когда же лодки стали приближаться к последнему падуну Гаевису, послышался грозный гуд большого водопада. Чудь не на шутку испугалась, но Лаурикадж сказал, что никакого водопада тут нет, это шумит прибылая вода. Морская водна встречается с речной водой — вот и шум идет великий.
— Море близко — оттого гремит земля,— говорил он, успокаивая чудь.
Лаурикадж сказал им, что вот теперь настала самая опасная часть их пути. Надо очень искусно провести лодки по встречной воде. Он приказал:
— Всем лечь на дно лодок вниз лицом и не шелохнуться!
Все семь лодок он связал вместе, встал на носу первой и повел вперед. Стремнина водопада захватила лодки и понесла их прямо на камни. Лаурикадж направил лодки на средний камень, нависший над етрапшым водосливом падуна, вскочил на него и хотел было скрыться, но атаман успел запустить в него копье. Он ранил его в ногу. Все семь лодок унесло в водоворот.