— Сегодня праздник! — воскликнули сыновья. И, указывая отцу на гуляющих девушек и женщин, укоряли его: — Ну, где тут чудь? Был бы враг в погосте, недосуг бы девкам и женкам играть да наряжаться!
Старый Нял сказал им на это:
— На то не смотрите! Сегодня праздник, это правда! Они все нарядные ходят, играют. Посмотрите глазами охотников: разве не видите вы, что это веселье не по воле, а по приказу. И когда это видано, чтобы все девки, все женки, до единой, гуляли по улице и в игры играли, а парии где? Чтобы обмануть нас, чудьжерве выгнал всех женщин из домов на улицу. Сами чудины сидят в тупах и смотрят на них от нечего делать да нас поджидают. Если вы и этому не верите, сделаем так. Зачем нам троим погибать, пусть погибну я один. Останьтесь здесь. Смотрите, что будет со мною. Давно за мною охотится чудь, все едино мне от них не уйти!
И вот взял старец Нял две кережи с мясом на привязь, сел в свою, запряженную важенкой, и поехал в погост один.
В середине пути дорогу пересекла речка. Старик переехал ее, потом слез, пропешил ее вдоль и поперек своим боевым ножом и пустился дальше. По дороге, на угоре, ему навстречу гонец из деревни. Говорит Нялу:
— Они в погосте. Спаси, Нял-старец! Только ты с сыновьями можешь выручить.
— Знаю,— ответил Нял,— вот едем мы. Садись позади меня.
Чудь засела не только в тупах, они обложили все селение со всех сторон.
Едва Нял подъехал к погосту, как выскочила чудь. Было их много, очень много; может быть, триста человек. Они бросились к старику; а он же отрезал кережи с мясом и для приманки бросил его чудинам. Знал, что между этими людьми будет свалка из-за мяса. Он надеялся тем временем ускакать обратно, так и было бы...
Чудины набросились на кережи с мясом и передрались. Нял помчался на своем олене в сторону от погоста, обратно, к сыновьям, домой!
И он ускакал бы от чуди далеко, не догнали бы его, но сидел с ним в кереже второй человек. Старый Нял хотел спасти гонца. Тут выскочил чудьжерве-атаман и его люди из засады и побежали ему наперерез. Догнали Няла и окружили его. Выпрыгнув из кережи, он поставил гонца спиной к своей спине, отпугнул важенку, выдернул свой боевой нож; пока не ранили его и не упал он, старый Нял не сдавался. Не одного из нападавших он уложил на месте. Но силы были не равны, атаман полонил старца и тут же на месте убил его своею гнутою саблей.
В ту же минуту чудьжерве снял со старика его печок и одел на себя, также и шапку.
— А где же сыновья Няла? — спрашивает он своих людей.
Ему отвечают, что сыновья Няла либо еще на охоте, промышляют оленей, либо Нял, зная, что ожидает их здесь, оставил их на горе.
Атаман приказал упичтожить весь народ до последнего человека.
— Оставить в живых только двух невесток Няла,— крикнул он, вскочил в кережу и помчался в ту сторону, откуда приехал старик; по его следу погнал он прыткую важенку Няла.
Он поднялся в гору и уже заприметил сыновей Няла. Братья все еще укрывались в похоронке на горе. Они же, завидя человека в кереже, на отцовском олене, в отцовской шапке и печке, подумали, что отец остался жив.
— Вот отец едет назад! Он убежал от чуди! — сказали они друг другу. Однако младший вгляделся в седока и говорит:
— Это не отец! Отец наш старик, он поменьше ростом.
Старший крикнул:
— Твоя правда: чудь хитра! Это их атаман! Он убил отца, нарядился в его шапку и в его печок. Теперь гонится за нами. Берегись, брат! Бросай райды! Лучших быков в кережи! Будем его подманивать! — И поскакали они в сторону озера.
Атаман за ними вдогонку.
Добежали братья до озера. Видят: настигает атаман. Выходит, дело плохо. Не подманивать надо, а самим спасаться. Братья погнали оленей что было силы. На беду, у младшего брата олень пал: загнали. Они его прикончили, чтобы мясо не пропало.
Атаман скачет, не жалеет лучшую важенку старого Няла. Он уже снова завидел братьев. И вдруг случилась с ним беда: провалился он в речку на переправе, где старый Нял пропешил лед. Пока выбирался он из воды да прибирался, братья успели управиться с павшим оленем.
Говорит младший:
— Брат! Неужели ты оставишь меня одного?
— Нет,— говорит старший,— садись скорее в мою кережу и погоним вместе.
Сели и погнали оленя как могли. Опять атаман их настигает. Встал в кереже на колени; в отцовском печке он казался меньше и очень походил на старого Няла.
Старший брат закричал:
— Мы опознались! Это отец едет за нами!
Однако младший, он востроглазый был, не поверил.
— Не отец это,— говорит,— атаман настоящий, гонится за нами. Кривуляй, кривуляй сильнее след, как только можешь, петляй у него перед носом! Я буду в него стрелять. - Взял в руки лук и приготовился спустить стрелу. Когда упряжка атамана на извороте приблизилась на полет стрелы, младший спустил тетиву. Стрела угодила атаману в глаз. Мертвый, он упал в кережу ничком.