- Как понять, есть на тебе воздействие или нет? – Мы ехали до Тушинской в полупустом вагоне. Нина не отрывалась от своей книжки, что-то сосредоточенно вычитывая.
- Как получишь кирпичом по голове без помощи рук, тогда и поймешь.
- Вот ты воздействовала сейчас на Сопатыча. Он даже не почувствовал!
- Он это поймет позже… - Она бурчит, перелистывая страницу.
- А как почувствовать?
- Ну, разные способы есть…
- Какие?
Нина наконец-то отрывается от книги и смотрит мне в глаза.
- Ну, можно заклинание произнести одно, оно покажет - находишься ты под воздействием сейчас или нет. Если надо на более долгий период – можно амулет сварганить.
- Я вот смертная сейчас. Ничего не могу. Как мне узнать?
Нина тяжело вздыхает и поднимает глаза к потолку.
- Думаю, никак. Если только типа заклинания. И то, это проверка на данный момент, а не постоянное отслеживание. И кровь твоя, наверное, нужна будет…
- Хорошо. Бери! – Я протягиваю ей руку. Нина недоуменно пялится сначала на мою кисть, затем на меня.
- Неее... Я не знаю заклинания и что нужно делать. Это надо искать в книжках.
Я горько вздыхаю и снова засучиваю рукав, так чтобы ладонь спряталась в рукаве куртки. Одеваться я стала, как раньше, не отличаясь от Нины: черная большая кожаная куртка, напоминающая мотоциклетные, в которую очень удобно кутать свое тощее тело, серая безразмерная футболка - подарок сестры - с цитатой из песни группы «Сплин»: «Прочь из моей головы! Над Москвой на метле, через тернии к звездам», - черные джинсы и кожаные тяжелые ботинки.
От Гриффит ничего нет. Ее кружевные платья и блузки остались в Саббате. Меня печалит, как девушку, этот факт. Все-таки я тряпичница.
Люди входили в вагон, садились, уныло замирали в позах и снова выходили, сменяя друг друга. Мы ждали свою очередь рядом с ними. Ощущение одиночества: вот они люди, но каждый в себе. Я не выдерживаю молчания.
- О чем хоть книга?
- О кинетике.
- И что там? А то сидишь, ушла туда с головой.
- О магии, о том, как она в нас развивается, как блокируется, как можно стать смертным, и наоборот, как можно смертного сделать Инициированным.
- А такое возможно?
- Ну, пишут, что были такие дары, правда, это было чревато для Смертного и чары действовали на пару минут.
В эту минуту мы слышим объявление нашей станции.
- Пойдем.
И Нина убирает книгу, мы плетемся к выходу.
Двадцатое сентября. Утро началось с мысли: «Позвонить Рэю». Но посчитав, что если позвоню ему в четыре часа ночи, он вряд ли будет рад. Хотя у меня семь часов утра.
Решила подождать, мучимая мыслью: желанна я ему еще или нет?
Коротала время, как могла. Закончилось тем, что я напекла блинов всем на завтрак. Варя вышла на запах из спальни, толком еще не проснувшись. Я таращилась на сестру и поражалась, как она может быть такой томной и соблазнительной, еще не умывшись и не причесавшись, одетая в свой черный атласный халат и ажурный пеньюар. Я так не могу! С утра у меня обычно воронье гнездо на голове, лицо опухшее, я помятая, а во рту кисло. И никакой сексуальности в помине нет!
На часах время нещадно шло к обеду, а Кевин с Варей только проснулись, лениво почесываясь и зевая!
Сестра сразу же стала поглощать блинчики, оценив мое мастерство и заботу. Ганн, заметив мою нервозность, понял ее причины и взглядом указал на спальню, улыбаясь своей фирменной мальчишеской улыбкой.
- У тебя какие планы? – Крикнула Варя, когда я, сделав вид, что пошла в свою комнату, рванула в спальню сестры. На прикроватной тумбочке вожделенно сверкал смартфон Ганна.
- Не знаю. А что? – Схватив телефон, я решила поскорей убраться из их комнаты.
- Сегодня Виктор приезжает.
- Да. Знаю. - Я заглянула в кухню, поймав взгляд Кевина, и незаметно для Вари подмигнула ему. – Так или иначе, я никуда не собираюсь. И он может мне позвонить сам, если что изменится. Ладно, пойду к себе, книжку почитаю.
С этой фразой, я исчезаю в свою комнату и закрываю дверь. Меня лихорадит от нетерпения. Посчитав время, понимаю, что уже восемь часов в Саббате и звонить можно. Открываю телефонную книжку и ищу его. Среди множества имен нахожу заветное «Рэйнольд». Сердце готово взорваться из-за бешеного ритма. Звоню…
***
- То есть вы даете Стефану Клаусснеру только положительные характеристики?
- Именно.
- И вы никогда не замечали в его действиях превышение Инквизиторских полномочий?
- Нет. – Щелчок зажигалки, и Реджина затягивается через свой длинный мундштук. Мы все взвинчены. Стоим мрачные и пялимся на Архивариусов допрашивающих нас. Ева сидит белая, как мел, с широко открытыми глазами и крепко сцепленными руками. Подхожу к ней и в знак поддержки кладу руки на плечи. Валльде вздрагивает и оборачивается посмотреть, кто рядом с ней. Потом улыбается мне в благодарность и кладет свою холодную руку поверх моей. У меня отличный день рождения! Вечеринка в самом разгаре.