- Угу… - Она заинтересованно вертит в руках какой-то карандаш, потом снимает с него колпачок, и я понимаю, что это блеск для губ, от которого тут же зазвучал навязчивый аромат ванили.
- Никогда не слышала о таких школах, как Саббат. Хотя, слово «никогда» тяжело применять в отношении меня и памяти, - Я тоже хватаю какой-то тюбик, чтобы занять руки. Это оказываются тени.
- Саббат не единственная такая школа. Много таких. Я даже сказала бы, мы одна из самых далеких и тихих школ.
- Представляю, всего шесть человек.
- С тобой семь.
- Ну, да. А остальные откуда?
- Ганны из Шотландии. Они тоже тут с детства. Курту – двадцать пять, Кевин младше, ему двадцать три.
- Тоже экономисты?
- Да, - коротко отвечает Ева и отхлебывает чай из кружки. И я ловлю на мысли, что тоже бы не прочь выпить чая.
- Это Кевин был в автоаварии? Из-за него я оказалась в больнице? – Своим вопросом, кажется, застаю Еву врасплох. Она закашливается, поперхнувшись чаем.
- С чего взяла?
- Он мне так сказал. – Вообще-то, у нас был странный разговор, где этот милый рыжий парень взял на себя чью-то вину.
- Правда?
- Не совсем. Он сказал, что если я хочу думать на него, то пускай будет он.
- А зачем тебе знать, кто это был?
Теперь я изумляюсь вопросу. Они, наверное, в сговоре между собой, выгораживают друг друга.
- Я думаю, что имею право знать того, кто изменил мою жизнь. Так кардинально. – Я подбираю каждое слово аккуратно, боясь быть плохо понятой. Очень не хотелось бы поссориться с Евой.
- Раз Кевин сказал, что это он, значит он. Ты его теперь ненавидеть будешь? Ведь, как мне показалось, Кевин тебе нравится.
- Нравится… Нет, ненавидеть не буду… Даже, если это не Кевин, - Я думаю об этом, пытаясь разобраться в себе. Наверное, все боятся, что я буду люто ненавидеть виновника произошедшего. - Просто интересно было. Возможно, вы правы. Это знать мне не стоит.
Я прихожу к мысленному заключению, что Реджина была права с самого начала, не называя имен. И тут же в голове зазвучал голос Кевина из недавнего разговора о лекарствах: «Она плохого не посоветует».
- Хорошо, - продолжаю после паузы, - а что насчет Стефана?
- А что насчет него? – Я слышу, как изменился ее голос, в нем зазвучали раздражительные нотки.
- Ну, кто он, откуда? И почему так люто ненавидит меня вместе с Рейнольдом? – Последнее звучит с явной горечью, выдавая все мои чувства к этой паре.
- Они тебя не ненавидят.
Я на нее смотрю, выражая весь свой скепсис по поводу неуместной лжи.
- Ну, есть немного, - сдается она, громко вздыхая и закатывая глаза. – Просто эти два дурака слишком много проводят времени вместе. Вот и зацикливаются на чем-то.
- Они считают, что я не их уровня? Да?
- Что?
- Ну, я не слепая. Они явно снобы. Наверное, думают, раз я была на самом дне до аварии, то мне нельзя дать шанс? Как говорится, горбатого могила исправит?
Ева молчит и пристально смотрит на меня, немного испуганно, немного с жалостью.
- Дай им шанс, Мел. Просто дай им шанс, и они дадут его тебе. У них все сложно в этом плане…
- А что с ними?
- Семейные проблемы. Лучше не спрашивай, не расскажу.
- Ясно. - Я задумываюсь, вспоминая глаза Рейнольда. Что такого могло случиться, чтобы человека сделать снобом? Может, кто из родственников был наркоман, алкоголик, который исчерпал лимит доверия?
- И откуда они оба такие?
- Стефан Клаусснер, он из Германии. Ему двадцать четыре. В Саббате относительно недавно.
- А Рэй? – Его имя тяжело произносить вслух, будто режешь сама себя.
- Он из Англии. Ему двадцатьпять, появился в Саббате на год позже, чем мы с Ноем… - Она запинается и погружается в собственные мысли.
- И он тоже учится на экономиста?
Ева вздрагивает, будто забыла, где находится, и кивает в ответ.
- Да… Экономист… Все мы здесь экономисты. Считать очень любим.
Она устало трет глаза, одновременно смеясь какой-то шутке.
- Ладно, Мел, уже поздно. Пойду спать, завтра у тебя будет тяжелый день.
Заметив моё удивление, она поясняет:
- Слышала, что тебя хочет завтра вводить в курс дела мисс Татум. Я, как поняла, ты тут будешь еще и работать.
- Да. Это одно из условий Реджины. А на следующей неделе у меня начнутся занятия. Буду учиться заново держать ручку.
- Понятно. Ты реально не умеешь писать и читать из-за амнезии?
- Нет, читать я научилась еще в больнице. А вот пишу очень плохо. Как-то практики не особо много было. Я думаю, мисс Реджина под учебой имеет в виду что-то еще. Возможно, тоже экономиста будет делать, как из вас.
- Возможно. - Она с улыбкой направляется к двери.
Ее рука ложится на ручку в тот момент, когда, не совладав с собой, задаю вопрос:
- А какая фамилия у Рэя?
- У Рэя? Оденкирк. А что?
- Ничего. Просто любопытно. Спокойной ночи, Ева, и спасибо за все.
Она уходит, так и не догадавшись, что мне нравится не только Кевин. Но и самый ужасный человек в этой школе – Рэй.
Ложась спать, я произношу его имя, слушая, как оно звучит: Рэйнольд Оденкирк.
Звучит пугающе. Серьезно. Если имя рассекает воздух, то фамилия придавливает своей тяжеловесностью. Но мне нравится.