— Он жаловался на то, что слушаю его советы, киваю, но все делаю по-своему. Прямо как ты!
Я смеюсь в ответ. Согласен! Очень похоже на меня.
— Главное, меня слушайся.- Шепчу ей на ухо.
— Угу. Хорошо. — Кратко кивает она, будто я ее попросил о каком-то пустяке. Но хитрый, брошенный на меня взгляд выдает ее ложь с головой. Я снова смеюсь. Но ответить уже времени нет: мы спустились на первый этаж.
Выйдя в коридор, ведущий к столовой зале, вижу всех Саббатовцев и Ахмеда с Романовой. Друзья будто дети, даже не замечают нас с Мел, идущих к ним навстречу. Гомон стоит неимоверный, а эхо гулко разносит их голоса по замку. Легкий сквозняк по ногам напоминает, что мы на первом этаже. Приблизившись, я замечаю, что нет Реджины и Артура - они, как обычно, сойдут чуть позже. Радует, что позвали только самых близких. Я бы не выдержал видеть людей, с которыми пересекался пару раз в жизни, но имеют статус в мире Инициированных.
Желтый свет от светильников, унылые картины с сельскими пейзажами, слезающая позолота с картинных рам, сверкающие пайетки на платьях дам, шорох костюмной ткани на мужчинах, скрип новых ботинок и стук каблучков. Радостное ожидание праздника. Мы смеемся, шутим, друг друга подзадориваем. Двери родной столовой закрыты. Сейчас из-за большого количества приглашенных гостей, все действие перенесено в главный зал, где обычно проходят Саббатовские торжества. Мы расходимся с Мел, теряемся среди друзей.
— А почему ждем? — Удивленно оборачиваюсь на закрытую залу.
— Произошла маленькая заминка. Там готовят стол. — Отвечает Курт.
— Я надеюсь, там все скромно, без излишеств…
— Это смотря, как хорошо Стеф установил шест для стриптиза. — Донесся голос Кевина, вызывая всеобщий смех.
— Я надеюсь, танцевать будет сам Стефан! — Мелани наигранно изображает ревность, сурово глядя на Клаусснера. Все остальные, хохоча и присвистывая, смотрят на Стефана, который поднял руки вверх со словами: «Я не могу отказывать красивым девушкам».
— Ева! Твой муж выходит из-под контроля! — Курт гаркнул так, что Мел аж вздрогнула.
— Ты думаешь, шест устанавливал сам Стеф? — Варвара хитро косится на спокойную Еву, которая стоит с улыбкой, подобно Джоконде.
И снова наш смех множится эхом по замку.
— Ахмед! Анна! — Неожиданно звучит голос Реджины.
Я даже не заметил, как подошли Светочи. Они любезно здороваются, спрашивают о здоровье, как у них дела. Их появление сбивает нашу детское озорство и мы успокаиваемся, вспомнив о своем возрасте и статусе. Из зала выходит незнакомая девушка в черном платье и белом переднике — нанятая Реджиной прислуга из отеля Миллстоун в Меллоре.
— Мисс Реджина, всё готово.
Она извиняется перед Светочем, смущенно опустив глаза, и открывает перед нами зеркальные дубовые двери. Там стоит пара парней и девушек, будто статуи, в ожидании гостей.
Я слышу за спиной смешки, что шеста не видно. Голод дает о себе знать: в животе сразу заурчало, стоило глянуть на приготовленный к ужину стол. Романова рассказывает Артуру о своей работе, Мел где-то в середине нашей компании, Кевин пытается справиться с приступами зевоты — опять Адель не давала спать родителям. Мы заходим. Зеркала, свечи, окна до пола, бордовые занавески и вечный холод этой залы. Перед нами стоит стол, который длиннее обеденного из столовой, изысканно украшенный флористами. Через каждые три –четыре фута стояли небольшие фарфоровые вазы с каллами и стреловидными растениями. Спрятанная стереосистема выдавала вместо пафосной классики мелодичный переливчатый джаз. Отдельно стоит пустой столик, приготовленный для подарков. Официанты, дождались, когда мы сядем, и начинают подачу блюд. Я знаю, что они скоро уйдут, предоставив самих себе — главное правило Саббата: смертные не должны догадываться, кто мы, и, не дай Бог, чтобы они не видели колдовство. После ухода прислуги, бразды правления перейдут к мисс Татум. Единственное, что не напоминает официальный ужин Инквизиции, это отсутствие карточек с именами на столах — сегодня каждый садится, куда хочет.
Мы с Мел оказываемся по правую руку от Реджины. Жена заботливо интересуется у сестры, как Адель и ее аллергия. Позавчера у ребенка появились какие-то покраснения — ерунда, но Мел и Варя не на шутку перепугались. Я тогда тактично промолчал на беспокойство Мелани. Кевину же досталось по полной от двоих, когда он сказал, что раз ребенка это не тревожит, то не стоит волноваться. Поэтому была подключена тяжелая артиллерия — дар Евы, которая быстро успокоила маму и тетю девочки. Меня же близко не подпускали с даром к Аделине. Я очень плохо справлялся с ним. Всё никак не мог взять под контроль и применять его на других. Почему-то дар «пробуксовывал», будто машина, когда я пытался лечить других людей. Он врачевал только меня и Мелани. Второй дар, доставшийся мне в ночь свержения Сената, спал, и я никак не мог поймать его.