— Я искал тебя! Ты сбежала от него?
— Ну… Почти. — Мириам делает шаг ко мне, смущенно отводя взгляд.
Она явно озадачена. Нервно щипает край своей куртки, и только теперь я замечаю, что вещи на ней чистые. Даже выглядят новее. Странно, если учесть, что ее держали в заложниках.
Если вообще держали…
— Мириам, а сама, ты где была?
Она вздрагивает, будто я обвиняю ее в чем-то. А запах гари усиливается в воздухе, щекоча нос, что начинаю неосознанно оглядываться — не идет ли откуда дым в «Таверне».
— Рэй, слушай, мне надо с тобой поговорить…
Не найдя дыма, я поворачиваюсь и вижу за ее спиной этого мужчину в черном пальто и костюме. Как? Откуда? Словно вырос из-под земли. Он смотрит на меня через плечо сестры тяжелым жутким взглядом. Попались!
— Мириам! Сзади!
Я вскрикиваю и дергаю ее за рукав. Она непонимающе оглядывается. Мужчина, словно в каком-то кошмаре, раскрыв свою широкую ладонь, хищно тянется ко мне. Я замираю, глядя на это движение, как в замедленной съемке, а затем чувствую его стальную хватку на своем плече. Хлопок, и дым внезапно окутывает меня в считанные секунды, что теряюсь в нем. Не вижу ничего. Задыхаюсь от гари и делаю бесполезные попытки отцепить его руку. Горло начинает драть так, будто мне его расцарапали. Меня начинает одолевать приступ кашля. Глаза слезятся. Невозможно смотреть. Невозможно дышать. Я беспомощен. Меня дергает куда-то вперед с такой силой, что падаю в этом дыму на пол. Но вместо деревянных гнилых досок «Таверны» ощущаю под руками ворс ковра. И плотный дым моментально рассеивается, оставляя зуд в глазах, першение в горле и текущие слезы. Я продолжаю бороться: вырываюсь, не осознавая, что делаю, и сбиваю с ног незнакомца. Он падает навзничь. Я сразу чувствую его боль в коленке, и пользуюсь этим: со всего размаха ударяю по ней ногой. Крик мужчины тут же заполняет тишину. Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь потяжелее и, к удивлению, обнаруживаю себя в какой-то комнате с креслом, кроватью и абажуром. Ошарашенно пытаюсь понять: где я и как тут оказался. Мужчина прекращает стонать от боли и слышатся быстрые непонятные слова. Оглядываюсь и тут же вижу, как яркий всполох летит с его пальцев и шаровой молнией попадает в меня.
Заряд проносится по моему телу и сковывает каждую мышцу. Пытаюсь пошевелиться, но не могу! Я, словно статуя, замер в позе. Пытаюсь закричать, но голос не слушается, будто в кошмаре. Этот урод встает с пола, прихрамывая, подходит ко мне и злобно смотрит прямо в глаза. Я чувствую его боль в коленке, запах шипра и странное тугое колебание воздуха с легким гулом — неужели я слышу его ненависть? Он стоит и смотрит в глаза. Страшно. Зажмуриваюсь. Готовлюсь к ответным ударам от него. Сглатываю ком в горле, ощущая, как вспотели ладони и спина от страха. Но вместо удара, слышу его шарканье. Он, подтаскивая больную ногу, идет к абажуру на столе. Подойдя, поднимает его, после чего кладет левую ладонь на то, место, где лежал абажур. Внезапно загораются огоньки под его пальцами. Выглядит это странно, как из фильма про пришельцев. Я слежу, не сводя с него глаз, пытаясь понять, что всё это значит. Воздух колеблется и проносится тихий гул, отдаленно напоминающий звук пролетевшего самолета. Через мгновение все стихает. Под его пальцами гаснут огоньки, он возвращает «абажур» на место и кряхтя садится на кровать.
— Sanitatum…
Он глухо смеется чему-то, растирая одновременно поврежденную ногу, и его боль в коленке стихает.
— А ты молодец, Рэйнольд. Сообразительный!
Он встает и поправляет одежду на себе. Его голос низкий с хрипотцой, пробирающий до дрожи.
Внезапно незнакомец достает мной помятый договор из-под полы пальто. А я же пытаюсь понять, откуда он у него: ведь, кажется, я его не ронял в Таверне. Помню, что когда одергивал Мирру, он все еще был у меня. Мирра… Где Мирра?
— Rectus, — он произносит, и договор в его руках расправляется, превращаясь, будто в только что напечатанный документ.
Незнакомец снова подходит ко мне: его глаза улыбаются, несмотря на серьезность лица. Я отмечаю, сколько у него морщинок в уголках век.
— А твоя сестра была права: ты шустрый. Давно я так не охотился за детьми. Надеюсь, ты выберешь все-таки мою сторону, Рэйнольд.
Внезапно тело подчинилось мне, и моя голова повернулась. Я теперь оглядывался, пользуясь моментом. Комната оказалась не такой уж пустой, как мне показалось: помимо тумбочки и кровати, на стене висел телефон. Вот бы до него добраться…
— Где я? — Мой голос наконец-то смог мне повиноваться, поэтому я немедля стал допрашивать незнакомца. — Кто вы? Что происходит? Почему я не могу пошевелиться?!
Я заорал в полную мощь своих легких, прислушиваясь к звукам за пределами этой комнаты, но вокруг стояла тишина, а незнакомец лишь улыбался, глядя на мой страх.
— Где Мириам? Что вы сделали с ней? Где Мириам? Мириам!
— Успокойся! Сейчас она придет с Джонсоном. Это нам с тобой пришлось прыгнуть сразу сюда…
Я снова пытаюсь пошевелиться, но безуспешно. Тем временем незнакомец, кряхтя, снова начинает растирать коленку — его боль стала возвращаться.
— Что со мной?
Я пытаюсь храбриться и не показывать вида, но меня пугает, что не чувствую свое тела, но зато ощущаю его боль в коленке.
— Заклинание заморозки. Не беспокойся, таким не останешься. Скоро начнешь двигаться.
— Заклинание? — Я с ужасом осознаю, что наедине с сумасшедшим. Но если он безумен, то и я рехнулся.
— Да, Рэйнольд. Заклинание. Обычное заклинание… Черт! Болит… А шприц, как назло, остался в кейсе на третьем этаже! — Он с тоской смотрит вверх, на потолок, будто может разглядеть сквозь стены свой шприц, при этом не переставая тереть свою коленку.
— Вы наркоман?
Мне больше всего хотелось принять факт его сумасшествия, чем своего. Поэтому, если он нарик, то всё происходящее можно объяснить, что он меня незаметно накачал чем-то.
— Нет. Просто у меня больное колено, которое, благодаря тебе, требует укола! А лекарство осталось наверху в кейсе!
Он снова злобно косится на потолок.
— А кто вы?
— Архивариус-поисковик Дугал Маккормак. Я был послан найти двух не определившихся колдунов, проявляющих магические сигналы в районе Хакни.
— Двух колдунов? — Я бы с удовольствием прочистил бы ухо пальцем, но руки еще не шевелятся.
— Да, парень. Тебя и твою сестру Мириам.
Я молча сверлю его взглядом. Шутки у него однозначно не смешные и тупые. Но «коп» даже не смеется, а лишь тяжело обреченно вздыхает.
— Вообще-то, по протоколу, разъяснительные беседы ведутся в отдельных комнатах Сената, а не в отсеке временного пребывания с «замороженным» инициированным. Но раз ты у нас такой шустрый, то по опыту знаю, в таком виде ты сейчас лучше выслушаешь. Тем более, у нас время есть до прихода Джонсона и твоей сестры. Итак…
Он пододвигает кресло и грузно плюхается в него, вытягивая больную ногу.
— Ты читал договор? — Дугал потрясает в воздухе бумаги, утащенные мной у Ма и необъяснимо ставшие свежими и хрустящими, будто их только что напечатали. — Не читал. А зря. Если бы открыл и вчитался, то увидел много того, что не видят смертные. Итак, Рэйнольд, поздравляю, ты — избранный этим миром, ты — Инициированный! А вот счастье быть им или беда — решать уже тебе.