Утро. Холодно. Где-то в конце зала шебуршится мышь. Мирра ушла в школу. Может, еще есть шанс спасения? Если все будет плохо, то можно обратиться к одной из местных банд, которые крышуют наш район. Я с ними не общался никогда, н слышал, что сестра кого-то знает.
Я молча дожевываю третью пачку чипсов. На столе вместе с одеялом и вещами уныло лежат учебники и тетрадки, надоедающие бесполезными задачками: «Из пункта А в пункт В…» Зачем мне учить и выполнять домашние задания? В детской колонии будут совсем другие уроки. Куда более практичней и жестче.
Спрыгнув со стола, я начинаю разминать ноги и руки, изображая, что дерусь с невидимым врагом. Пусть это будет большой здоровый качок с лысой головой и татуировками по телу. И пусть его зовут Вин, как Вин Дизеля. Мои кулаки сжаты и прикрывают лицо — стойка. Делаю, как профессиональные боксеры, легкие прыжки на месте, будто невидимый враг в любой момент может дать сдачи, а я — успеть увернуться. Резкий выдох через рот и удар правой. Снова прыжки. Обхожу. Джеб. Апперкот. Уворачиваюсь. Нырок. И делаю хук с правой. Всё! Противник повержен. Рефери считает до десяти. Нокаут! И я победитель! Зал ревет и рукоплещет. Свет прожекторов направлен на меня. Голос рефери звучит в микрофон: «И чемпионом мира становится Рэйнольд Оденкирк!»
— Эй! Лови ее! — Снаружи слышатся девчачьи голоса и звук бегущей толпы. Я застываю на месте, настороженно прислушиваясь. Мириам? Но среди смеха, возни и топота не слышу голоса сестры. Звуки становятся все слышнее и уже слышны шуточки, обидные фразы и восклицания. Все происходит рядом с «Таверной». Грохот жестяных банок и удар деревянной решетки возвестил, что возня происходит у черного входа. Я на полусогнутых ногах, чтобы меня не увидели в грязных окнах, крадусь к двери, слушая смех и издевки девчонок.
— Ну-ка, ну-ка! Да это личный дневник!
— Отдай!
Кто-то противным пищащим голоском начинает зачитывать: «Сегодня с утра бабушка приготовила овсяные хлопья. Ненавижу, когда она это делает. Потому что овсяные хлопья делала всегда мама» — и взрыв смеха. Я осторожно подкрадываюсь к грязному треснутому окну и вижу, как стайка девчонок из четырех человек издеваются над новенькой. Они загнали ее к стене и двое держат ее за руки, пока остальные копаются в ее рюкзаке. Сама же Дженнифер ничего не делает, лишь раздражающе пищит, как мышь: «Отдайте! Это мое! Прекратите!»
— Ну, давай, нюня! Врежь им! Отбери свое! — Шепчу, как мантру, глядя на то, как девчонки роются в ее рюкзаке. Молли и Сара из нашего с Дженн класса. Две воображалы, которые сторонятся меня, так как когда-то я «случайно» запер их в мужской раздевалке, Кэйсиди — из параллельного, четвертую в вечно жутко розовых свитерах не знаю, но тысячу раз видел в их компании.
Сара подходит и грубо срывает резинку с волос новенькой. Дженнифер вскрикивает, схватившись за голову — ей попутно выдрали клок, ее боль тут же откликается во мне, легонько защипав, где затылок.
— Да что же ты такая слабачка? Чего ждешь, дура? — Я чувствую, как внутри разгорается обида за нее. Ну невозможно так! Чего эта глупая ждет? В душе неприятно шевелится чувство справедливости. Но я обещал себе не влезать! Пусть сама научится защищаться!
Внезапно Сара со всего размаха бьет Дженнифер по голове учебником, вынутым из ее же портфеля. Боль такая, что даже у меня звенит в ушах! И снова все чувствую за других. Почему-то в этот раз мои способности слишком восприимчивы оказались. Я, держась за место ушиба, смотрю на Дженнифер: та так же держится за голову и плачет, некрасиво открыв рот и голося, как маленький ребенок.
Девчонкам это нравится! Они хохочут и кружат, улюлюкая, вокруг нее. И тут снова вижу, как взмывает вверх синий толстый учебник, готовый снова шарахнуть Дженнифер по макушке. Ненависть на этих озверевших девчонок, которые просто избивают слабую, опаляет так сильно, что я не выдерживаю и вылетаю на улицу:
— Хватит! Идиотки!
Все изумленно поворачиваются ко мне. Ярость клокочет так, что мне кажется воздух будто загудел, как ток в электропроводах.
— Оденкирк?
— О! Да у нашей Дженн заступник появился.
— Пошли вон отсюда! — Рычу в ответ, и внезапно у ног Сары что-то взрывается с яркой вспышкой.
— Ай! Петарда! — Вскрикивает она, отпрыгивая, а я делаю вид, что не удивлен, хотя никакой петарды там не было.
— Оденкирк, с ума сошел? Петардами кидаешься!
— Это не он, это дура кинула. — И снова Сара замахивается на Дженн книгой.
Я подскакиваю и грубо толкаю ее в грудь, что девчонка падает на землю и роняет книгу. Где копчик начинает разрастаться боль от удара.