Этой ночью Келаю приснился чудесный сон. Будто идет он по улице родной деревни, а вся деревня, даже их темная закопченная банька, озарена невиданным ясным светом, как будто заря занимается с каждого двора. А навстречу ему два человека идут и по-дружески разговаривают друг с другом. Келай хорошенько вгляделся в них: да это же его отец и Ленин! Ленин совсем такой, как на картинке в Совете, — с острой бородкой, с большим лбом. А одет он, как комиссар Андрей Петрович, в зеленую рубашку и черные брюки.
Ленин погладил Келая по голове и спрашивает голосом Андрея Петровича:
«Хочешь, Келай, полететь на аэроплане?»
«Хочу! Хочу! — отвечает Келай. — Если думаете, что побоюсь, так мне ни капельки не страшно, я на нашу черемуху на самый верх залезал и не испугался!»
«Да ты, как я вижу, бойкий парень, — засмеялся Ленин, — и вправду не побоишься».
И вдруг Келай почувствовал, что какая-то неведомая сила поднимает его ввысь, в небо. Далеко внизу, словно игрушечные, виднеются избы, а над головой сверкают звезды. Только вокруг не темно, как ночью, а совсем светло, и звезды сияют в голубом солнечном небе.
Вдруг откуда-то взялся щенок, тот, что в букваре нарисован. Виляя хвостом, вьется он вокруг мальчика.
«Глупый, отойди! Не видишь разве, я в небо лечу!» — кричит Келай.
А щенок не слушает, не отстает, видать, тоже хочет лететь с Келаем. Ну, пусть летит.
Келай поднял голову вверх, к сияющему, ясному, голубому небу…
Утром, когда Келай проснулся и выглянул с полатей, в избе была одна мать. Она возилась у печки, готовя завтрак.
— А отец где? — спросил Келай.
— Ушел с комиссаром спозаранку, — ответила мать.
— Разве Андрей Петрович здесь?
— Ночью пришел. Они с отцом чуть ли не до утра сидели, говорили… Уж опять до арапланов договорились… А теперь пошли народ на собрание собирать…
— Значит, Андрей Петрович в деревне? — обрадовался Келай.
— В деревне, в деревне…
В это время кто-то громко застучал в окно, и хриплый тревожный голос крикнул:
— Тетка Марпа, твоего Васлия убили! У реки лежит!
Глиняная чашка выпала у матери из рук и, стукнувшись о пол, разлетелась на куски. Мать, как была, неодетая, выбежала из избы.
Келай соскочил с полатей и бросился за ней.
За речкой, на мокрой луговине, возле самого леса стояла молчаливая темная кучка людей. Задыхаясь от быстрого бега, Келай протолкался в середину.
У густого можжевелового куста, раскинув руки, неподвижно лежал отец. Припав к нему, навзрыд рыдала мать. Молча склонив голову, без шапки стоял Андрей Петрович.
Из-за куста вышел красноармеец с винтовкой в руке и тронул комиссара за рукав.
— Поймали убийц, — тихо сказал он. — И Харитон среди них…
— А Каврия арестовали? — спросил комиссар.
— Каврий еще вчера скрылся из деревни.
— Все равно найдем…
Комиссар поднял голову и тут увидел Келая. Он шагнул к мальчику и, обняв, прижал к себе.
— Велико горе, но не вешай головы, сынок, — сказал он. — У твоего отца не было партийного билета, но он был настоящим коммунистом. И ты будь таким же, как он.
Потом комиссар достал из кармана тужурки помятую, в кровавых пятнах книгу, раскрыл ее и тихо прочел:
— «Мы не рабы… Рабы не мы…».
Комиссар протянул книгу Келаю:
— Вот самое дорогое наследство, которое оставил тебе отец. Ты дочитаешь эту книгу. Тебе довершить то, чего не успел отец.
Поднявшийся ветер гнал по небу низкие рваные облака, и вдруг среди серых облаков сверкнул ослепительный голубой клочок неба. Совсем такого, какое видел Келай сегодня во сне.
