Из последних сил отважно сражались марийцы на пепелищах родных селений, а когда совсем уже не стало сил, прибежали к могиле Чымбылата:
— Встань, славный богатырь! Беда пришла в марийские земли! Помоги нам!
Задрожала и с громом разверзлась земля, рухнул курган, и из могилы поднялся Чымбылат. В одной руке у него острый меч, в другой — тяжелое копье. Вскочил богатырь на коня, поднял меч и громко крикнул:
— Эй, собирайся, народ, на битву!
Услышали голос богатыря марийцы на много верст в округе и, взяв оружие, устремились на его зов. Несокрушимою лавиной налетели марийцы на вражеское войско, и бежал враг.
А Чымбылат снова лег в свою могилу. Закрылась земля, и на кургане вновь поднялись цветы и травы.
Понял хан, что не победить ему марийцев, пока им помогает Чымбылат, и решил хан поссорить Чымбылата с народом.
Сказал хан марийским мурзам — богачам:
— Кто поссорит Чымбылата с народом, тот получит от меня мешок золота.
Нашелся один жадный мурза, который польстился на ханское золото.
— О солнцеликий повелитель, — униженно склонился он перед ханом, — за мешок золота я исполню твое желание, поссорю Чымбылата с народом. Никогда больше богатырь не поднимется из своей могилы на помощь марийцам…
В тот же день тайком, укромными тропами, пробрался предатель-мурза к могиле славного Чымбылата. Дрожа от страха, подошел он к кургану:
— Вставай, Чымбылат!
Содрогнулась земля, рухнул курган, и поднялся из могилы могучий богатырь: в одной руке меч, в другой — копье, вскочил он на боевого коня и огляделся вокруг, ища врагов.
Понял Чымбылат, что его обманули, сурово сдвинул брови, а мурза, дрожа, как осиновый лист, упал на колени:
— Не гневайся на меня, великий богатырь. Я пришел сюда не по своей воле, меня послал народ. Велел народ сказать, что не нужна ему твоя помощь, он сам поладит с врагами…
Не поверил Чымбылат словам мурзы:
— Вызвал ты, кривая душа, меня из могилы напрасно, и больше уже не смогу я подняться на зов, — сказал Чымбылат, — но силу мою оставляю марийскому народу.
Так сказал Чымбылат и упал в могилу.
Радостно смеясь, прибежал мурза к хану:
— Давай, хан, мешок золота — не поднимется больше из могилы Чымбылат.
Дал хан мурзе-предателю мешок золота, а ханское войско ринулось грабить марийские селенья.
Крикнули марийцы:
— Вставай, Чымбылат!
Но не поднялся богатырь.
— Что нам делать? — крикнули слабые. — Мы погибли!
Но нашлись смельчаки, которые сказали:
— Не падайте духом, марийцы: Чымбылат все равно нам поможет!
И тут марийские воины почуяли в себе силу Чымбылата, и поверил народ в свою победу.
Дружно поднялись марийцы на хана. Через всю землю, по лесам и полям прошли они, побеждая врага.
Завидев свое отступающее войско, рассердился хан и приказал отрубить голову жадному мурзе-предателю.
Отрубили подлому изменнику голову. Упала голова, полная лживых и завистливых дум, на землю, и куда она упала, там появилось топкое, гнилое болото.
А хан и его войско бежали из марийских селений.
…Шли годы. Курган, в котором лежал Чымбылат, все больше зарастал пышной зеленью и цветами.
Не поднимался больше Чымбылат из могилы, но сила и дух богатыря всегда жили в народе. С этой силой побеждал он своих врагов…
Умолк старик, окончив сказание.
Вдали над рекою звенела песня, где-то в вышине плыл и таял легкий след самолета.
Иные песни, иная жизнь над курганом.
А сила народная — вечна.
Крылатый человек
Четыреста лет тому назад в Кокшайской стороне жил богатый марийский мурза Мамич Бердей. Его селение — илем, обнесенное высокой дубовой стеной, стояло над высоким обрывом, там, где Ошла впадает в Кокшагу.
Посреди илема возвышались высокие хоромы, в которых жил сам хозяин, а вокруг хором толпились избы для слуг и стражи, вместительные амбары, полные добра, и просторные конюшни. Очень богат был Мамич Бердей!
Зная про его богатство, казанский хан отдал ему во власть земли по Кокшаге и Кундышу и поручил собирать в ханскую казну ясак с живущих в тех местах марийцев.
Хитро рассудил хан: если плохо будет собирать Мамич Бердей ясак, ответит своим добром.
Но хан получал ясак полностью и в срок, а богатство Мамича Бердея росло год от году. В Кокшайской стороне не осталось ни одного человека, который бы не попал в кабалу к марийскому мурзе: всех превратил Мамич Бердей в своих данников — не то в вечных работников, не то просто в рабов.
Попал к нему в кабалу и Шюшкан. В любом деле — гнать ли смолу, вырезать ли посуду, выдолбить ли из колоды лодку — не было во всей округе мастера искуснее Шюшкана. Никогда не сидел он без работы. Но и Шюшкан не избежал сетей жадного мурзы.