Научно-исследовательская работа дала мне возможность глубже понять события прошлых лет, найти документальный материал для своих художественных произведений. Мною написан ряд исследований о развитии марийской общественно-политической мысли, о судьбах реализма в марийской литературе, проанализировано творчество ее зачинателей. Разделы о марийской культуре, о марийской литературе, написанные мною, опубликованы в многотомных изданиях: «История многонациональной советской литературы», «История философии СССР», печатались в научных изданиях Украины, Эстонии, Татарии, Чувашии, Мордовии и Удмуртии.
Большое место занимает в моем творчестве работа над переводом произведений писателей братских народов на марийский язык. Мною переведены произведения А. Пушкина, Н. Гоголя, А. Чехова, М. Горького, Н. Телешева, П. Павленко, М. Шолохова, А. Фадеева, А. Первенцева, А. Гайдара.
КИМ ВАСИН
ЧЫМБЫЛАТ МОГУЧИЙ
Среди древних марийских лесов, где, подняв до неба вершины, стоят вековые дубы и могучие сосны, есть курган. Высоко вознесся он над широкой рекой, которая вольно и плавно течет у его подножия.
Звенят над рекою веселые песни: поют в лугах косари, поет молодежь, собираясь в праздничный день под кудрявыми ветлами. Но возле кургана всегда тишина.
Только порой старики, усевшись на обомшелый камень, ведут здесь неторопливый рассказ о давно минувших временах и событиях, а молодежь, притихнув, чутко слушает их…
Вот одно из сказаний, услышанных мною у древнего кургана…
В давние-давние времена, много сотен лет тому назад в курной избушке бедного марийца-охотника родился мальчик. Громким криком закричал младенец.
Тогда взяла его на руки бабка-повитуха и сказала:
— Ох, какой горластый! Сразу видать — быть ему богатырем…
Но отец недоверчиво покачал головой:
— Где уж сыну бедняка быть богатырем? И то хорошо, если достанет у него силенки натянуть охотничий лук…
Но мальчик, которого назвали Чымбыла́том, и вправду рос богатырем, как предсказала бабка-повитуха. В двенадцать лет он уже был сильнее всех парней в деревне.
Соседи удивлялись необычайной силе Чымбылата, а один парень, по имени Сюзлову́й, хилый телом, но хитрый умом, ему позавидовал.
Однажды Сюзловуй говорит Чымбылату:
— Послушай-ка, Чымбылат, что я тебе скажу. Вчера видел я в овраге за деревней лохматого барана. Поймаешь его и приведешь в деревню — твой будет…
Поверил Чымбылат по простоте душевной хитрому Сюзловую и пошел в овраг. А там лохматый медведь ворочает пни.
— И впрямь баран! — проговорил Чымбылат и крепкими руками схватил медведя за уши.
Рванулся медведь, но не тут-то было: сильной рукой придавил Чымбылат медведя к земле. Туго пришлось косматому, притих медведь, и поволок его Чымбылат в деревню.
Увидели люди Чымбылата с медведем, разбежались с перепугу кто куда. Сюзловуй зарылся в стог сена, только ноги наружу торчат.
Одна лишь старая бабка-повитуха никуда не побежала. Покачала она сокрушенно головой:
— Экий ты дурень, Чымбылат… Сила у тебя велика, а ума-разума нет. Глупая у тебя сила. Зачем людей пугаешь?
Отпустил Чымбылат косматого зверя и сказал бабке-повитухе:
— Рад бы я быть умнее, да не учен. Поучи меня, бабушка, уму-разуму.
Стара, седа бабка, в глубоких морщинах ее лицо, в черных трещинах руки — много повидала старуха на своем веку, ох много поработали ее руки: есть ей чему поучить парня.
Но бабка Чымбылату ответила так:
— Возьми-ка, внучек, котомку за плечи и пойди поброди по белому свету. Посмотри, разузнай, где и как люди живут. Это будет тебе самая лучшая наука…
— И то ладно, — согласился Чымбылат, — пойду.
— А еще запомни один завет: где бы ты ни был, не забывай родной край и отчий дом. Тогда ты всегда найдешь обратный путь на родину…
Стал Чымбылат собираться в дорогу.
— Куда ты, сынок? — спрашивает отец. — Я-то надеялся, что будешь мне помощником, а ты уходишь, покидаешь наш дом…
— Нет, отец, не бегу я от работы и буду тебе всегда верным помощником, — ответил Чымбылат. — А иду я бродить по белому свету, искать-набираться ума-разума, чтобы больше знать и больше уметь.
Собрал Чымбылат котомку и встал перед отцом-матерью:
— Благословите меня в путь-дорогу.
— Так и быть, — сказал отец, — от хорошего дела не буду тебя отговаривать — иди, и пускай путь твой будет счастливым, пусть дорога перед тобой стелется белым полотном.
Обняла мать Чымбылата, заплакала: