Военные неудачи и угроза кыргызского вторжения усилили нестабильность власти в Уйгурском каганате. За время войны на престоле сменилось несколько каганов. К военным неудачам прибавились природные катаклизмы, голод и падеж скота. Беда никогда не приходит одна. Однако и в этот критический момент уйгурская знать, придворные кагана продолжали алчно грызться за власть. В 839 году первый министр Гьегяньгяс совершил переворот. Малолетний каган Кэси Торэ был вынужден упасть на колени перед всесильным временщиком и молить о пощаде. Случившееся потрясло всех уйгуров. Всемогущий, «небом рожденный» каган просит и унижается как простой смертный. Вера в божественное происхождение и непобедимость каганской власти, ее авторитет упали до нуля. Временщик Гьегяньгяс творил скорый суд и расправу. Казнил одного за другим своих врагов, соперников и просто недовольных. Попал в немилость и его давний соперник, командующий уйгурской армией на войне с кыргызами полководец Гюйлу Мохэ. Чтобы спасти себя и своих приближенных, Гюйлу Мохэ изменил Уйгурии и перешел вместе с войском на сторону кыргызского кагана[73]. Но спасая себя, он обрек на гибель свою страну и народ. Фронт был открыт, кыргызский каган вместе с войском, в том числе с перешедшими на его сторону уйгурами, начал наступление. Остановить наступавших было некому.
В короткий срок кыргызская армия преодолела степи и горы Тувы и оказалась в центре Монголии, в долине реки Орхон, под стенами уйгурской столицы Орду-Балыка.
По сведениям летописцев, армия кыргызов и их союзников насчитывала сто тысяч человек[74]. Этой несметной силе не смогла противостоять утратившая волю к сопротивлению армия уйгуров, во главе которой был несовершеннолетний мальчик, возведенный приближенными на каганский престол Кэси Торэ. Уйгурское войско, составленное из спешно набранных отрядов телесских племен, дрогнуло под мощным ударом кыргызской панцирной конницы и побежало. Кыргызы ворвались в незащищенную столицу и крепостную цитадель, обнесенную высокими десятиметровыми стенами. Не помогли ни призывы манихейских жрецов, ни попытки командиров остановить бегущую армию. В сражении был убит малолетний каган Кэси Торэ, брошенный своими приближенными, принцами и полководцами. Всесильный временщик Гьегяньгяс, главный виновник катастрофы, был схвачен победителями и казнен. Уйгурские воины рассеялись по окрестным Хангайским горам. Разгром был полный. Поверженная столица лежала у ног победителей[75].
В пылу ненависти и ожесточения кыргызы разрушили и сожгли огромный город. Они крушили и поджигали дома, сносили храмы и мемориалы, разбивали черепичные крыши и каменные жернова. Был низвергнут со своего пьедестала и разбит на несколько частей величественный памятник, установленный за сорок пять лет до этого в честь победы кагана и полководца «чудесновоинственного» Кутлуга, разгромившего восстание кыргызов в 795 году. Теперь настал час мести. Была обрушена и разбита мраморная стела с драконовым навершием и рунической надписью, воспевающей победы Кутлуга; разломали даже постамент в виде черепахи, на котором стела была установлена. Весь город пылал огнем и задыхался в дыму пожаров. Был разгромлен и уничтожен окружавший столицу земледельческий район[76]. Вековая ожесточенная борьба, ненависть, неудачные восстания и военные поражения были отомщены этим страшным погромом. Вероятно, кыргызы стремились не просто захватить, но уничтожить на вечные времена этот город, ставший для них символом угнетения, бед и несчастий. Как отметили китайские летописцы, кыргызский правитель Ажо «под личным предводительством предал огню ханское стойбище и жилище царевны». Перед этим дворцы уйгурского кагана и его супруги были основательно ограблены. Уйгурский хан «обыкновенно сидел в золотой палатке. Ажо забрал все его сокровища и в плен взял Тайхэ, царевну»[77]. Следы грабежа сокровищ уйгурского кагана обнаруживаются в ходе раскопок кыргызских курганов в Минусинской котловине. В знаменитых тайниках Копейского чаатаса были найдены золотые и серебряные кувшины, золотое блюдо. В одном из могильников была найдена серебряная чарка с уйгурской надписью: «Держа сверкающую чашу, я обрел счастье сполна»[78]. Грозное послание Ажо стало реальностью. Он взял «золотую орду» уйгурского кагана, судьба которого кончилась с разгромом Орду-Балыка.
78