Ярость вспыхнула в груди! Она сокрушалась, взбешенная платой за жизнь! Тьма не пугала. Наоборот. Девушка хотела, чтобы она сгустилась и поглотила её целиком. Разве могло быть просто?! Разве заслужила она шанс на счастье?! Кто угодно да, но только не она! Громкий писк раздражал рецепторы, график мгновенно замигал на часах Дана. Энергетическая составляющая превысила допустимые нормы, меняя цвет с жёлтого на агрессивный алый. Целители выбежали из комнатки. Девушка тряслась, сжав кулаки, а вокруг вибрировала еле уловимая энергия, волны рассекали пространство, кружились над головой. Она жмурилась, глазницы дергались. Шай сделал неуверенный шаг ей навстречу. Амина широко развела руки и выпустила накопившуюся в душе боль, а физическая пронзила спину.
На глазах у жениха, иглы хребта стремительно взмыли вверх, прорывая балахон, и разрывая на лоскутки. Она предстала перед ними в одних трусиках, а от шеи до поясницы торчали иглы. Они вернулись к первоначальным размерам, но шевелились, словно живые. Девушка повернулась и увидела себя в зеркале. Ярость отступила, возвращая уму ясность, и она ужаснулась. Жених дёрнулся, но Дан ухватил за плечо. Амина закрыла лицо руками и в голос разрыдалась.
Инцидент не обсуждали, щадя её чувства. Если вначале она считала себя уродливой, теперь попросту боялась. В любой момент могло случиться нечто непредвиденное и уничтожить мебель. «Или убить людей». Боязнь причинить Шаю боль непрестанно крутилась у неё в голове. Сама мысль об этом терзала сильнее жалости. «Наверное, это и есть любовь». Дан прервал мыслительный процесс, прокашлявшись над ухом.
— Есть минутка? — улыбнулся лучезарно, ехидствуя.
— Хоть две, — парировала она грустно.
— До того, как это…хм…случилось, что ты ощущала? — от него сквозило любопытством.
— Злость. Я ненавидела себя! — стиснула зубы.
— Стоп! — вытянул Глава руку. — Вот и причина. Ты должна обуздать эмоции и научиться управлять энергетическим потоком.
— Но как? Я не…
— Никто не знает, Амина. Стоит ли упоминать, что случиться, если ты выйдешь из-под контроля? Подумай о Шае! Усмири пыл! Ты всегда была рассудительной молодой леди, — подмигнул. — От этого зависит не только твоя жизнь. Кстати, о жизни. Мы не можем разобраться с кодом, и нам нужна твоя помощь, — заискивал, скалясь.
— Самое время, — выдохнула она.
— Именно. Отвлечешься. От результатов исследования зависит судьба человека, — он стал предельно серьёзен, ни тени лукавства на лице. Она кивнула. «Возможно, работа не плохая идея». — Обещаю, как только закончим, займёмся тобой.
Рем вошёл в зал, тепло отогрело замёрзшие щеки, придавая румяность лицу. Друзья заняли позиции по обе стороны от невесты, и ожидали, из динамиков заиграла приятная музыка. У маленьких людей именно жених совершал дефиле к месту проведения ритуала, у длинных не существовало норм на сей счёт. Как правило, желающие брались за руки и говорили клятвы. На этом церемония и заканчивалась. Мари улыбалась, переминаясь с ноги на ногу. Ида участливо сопроводила сына, занявшего отведённое ему место у алтаря. Низенький, облачённый в чёрный с серебристыми линиями балахон, мужчина — прокашлялся и начал церемонию:
— Именем Господа, мы собрались, чтобы соединить этих детей! — голос человека оказался глубоким, гортанным, и не соответствовал внешности.
Брови Мари поползли вверх, и Рем еле сдержался, чтобы не прыснуть со смеху. Он потянулся и сжал её за руку, холодную, словно лёд. — Отныне вы связываетесь нерушимыми клятвами! Однажды, и на века! — Мужчина намеренно сделал паузу, но он не сразу догадался зачем, беспокойство за любимую отвлекало от ритуала. Отогнав назойливое предчувствие, Рем повернулся лицом к невесте.
— Я люблю тебя больше жизни, — глухо произнёс он в абсолютной тишине, прерываемой всхлипами матери. — Обещаю оберегать, почитать, и заботиться о тебе! Клянусь, сама смерть не разлучит нас! Ты и я — навсегда! — руки дрожали, лоб покрылся испариной.
— Я…клянусь…любить и оберегать тебя, пока… смерть…не…разлучит… нас, — прокрякала она, вмиг побледнела, и потеряла сознание.
Он успел подхватить её в падении, и панически взглянул на мать. Запах масла ударил в ноздри, картинка плыла. Оли приподнял Мари, и Нил вызвался помочь. Через мгновение они уже тащили её к выходу. Рем смотрел на кровавый след, оставленный подолом золотого балахона, и сердце разрывалось от боли. Он не мог пошевелиться, парализованный страшным открытием, розовая пелена, наконец, спала с глаз. Звонкая пощечина возвратила к реальности. Ная тяжело дышала, потирая ладонь: