— Я приказал своим людям не допустить размножения болезни любой ценой, — проворчал Дан. Алкоголь прекратил действие, и теперь его мучил похмельный синдром. Правитель снисходительно ему кивнул.
Собрание завершилось. Люди сделали всё, что смогли. Оставалось только ждать небесного камня, и надеяться, что всем хватит места. Они не задавались вопросами, куда полетят, смогут ли начать всё с начала. Они лишь жаждали жить, стремились любить, и быть любимыми. Разве важно где это будет?
Он не выпускал сына из рук, и держался, чтобы не спать. Малыш, напротив, сопел. В конце концов, недра Морфея поманили, и Рем задремал, ослабив кольцо, в котором покоился младенец. Он брёл по кромке пляжа, наслаждаясь тёплым ветерком. Денёк выдался поистине прекрасный, грузные, пушистые облака плыли по небу, временами заслоняя солнце. Услышав движение, повернулся. Впереди маячила фигура Мари. Конечно же, он сразу узнал жену. Она добегала до воды, и, как только волна с шумом ударяла о колени, устремлялась обратно, задорно смеясь. Любимая редко искренне смеялась, но в такие моменты олицетворяла собой всю красоту мира. Сердце радостно подпрыгивало, переполняло волнение, и он помчался навстречу. Мари оглянулась и увидела мужа, выражение лица изменилось — она хмурилась, поджав губы. Он бежал изо всех сил, вспотел, но расстояние между ними так и не сократилось. Выбившись из сил, упёр руки в колени, не сводя с неё глаз. Она печально улыбнулась, махнула ему на прощание, и испарилась. Рем очнулся, почувствовав, что вот-вот выронит сына, и быстро подтянул его к себе. В палату тихонько вошла Амина.
— Спите? — прошептала она. — Он покачал головой, прогоняя остатки сновидения. — Я распорядилась, чтобы в её палату никого не впускали, — отчиталась грустно.
— Спасибо, — прошептал он в ответ.
— Думаешь, Оли успеет?
— Должен, — уверенно ответил Рем, безумно на это надеясь.
— Знаешь, а ведь моя мать тоже в Русе, — пожала плечами. — О ней никто и не вспомнил.
— Ты вспомнила, — натянуто улыбнулся.
— Как назовёшь? — кивнула на кулёк, и он призадумался. — Такому красавчику нужно мужественное имя, — поддела его плечом.
— Помню, Мари мечтала, что назовёт сына До’нум. Я тогда рассмеялся, а она обиделась, — смотрел он сквозь стену, вспоминая.
— Может, просто Дон? — предложила девушка, и Рем улыбнулся. Малыш поёжился, скорчил рожицу, и пронзительно закричал.
Она забрала у него кулёк и скрылась за дверью, пришло время кормить ребёнка. А он уложил голову на подушку, и погрузился в глубокий, безмятежный сон.
День пролетел незаметно. Так бывает, когда проснёшься к обеду. В животе урчало, и он отправился на поиски пищи. Старательно избегая коридора, где находилась палата почившей жены, полакомился провиантом. У него блестяще получалось выбрасывать мысли из головы, но сердце щемило. Его не обманешь, как ни старайся. Под натиском низкой температуры окно на последнем этаже лопнуло. Пурга ворвалась в здание, и снег мгновенно засыпал коридор. Общими усилиями удалось залатать дыру. Хватит на время. Люди кашляли, сморкались, дрожали. Кто-то плакал, кто-то еле слышно переговаривался, кто-то предпочитал экономить силы и молчал. На рассвете они покинут планету, и беды, возможно, закончатся. Если, конечно, Делия сдержит слово. Отчего-то Рем в этом ни капельки не сомневался.
Он отогрел стекло дыханием, и заглянул в получившийся кружок, пурга лишала возможности рассмотреть пейзаж. Оли так и не появился. Кожа зудила от стресса, и он безостановочно скоблился, расчесывая её в кровь. Вспомнился сон, и болезненный спазм сдавил внутренности. Больше всего на свете он боялся потерять любимую! Однако реальность оказалась в миллион раз больнее! Рем не хотел покидать Мари, не хотел покидать родной дом!
Оли очнулся в движении. Голова кружилась, тошнило. Резкие порывы ветра ударяли в лицо, сбивая дыхание. Он с нажимом моргал, силясь прогнать расплывчатое пятно, мешавшее глазам выполнять свою функцию. С облегчением улыбнулся, добившись желаемого результата. Пурга усилилась. Вояка лежал на носилках, ноги за время беспамятства припорошило. Он потянулся и стряхнул снег, обнажая рану, игла всё ещё торчала в ноге. Кряхтя потянулся, и выдернул, выпустив наружу алую капельку.
— Давай, ложись! — крикнула женщина, заглушив завывания ветра. — Нести тяжелей! — Понимая, что будет тормозить процессию, геройствовать он не стал.
Двигались медленно, борясь со стихией. Оли внимательно присмотрелся к той женщине. Она шагала впереди, руководя процессом, чёрный балахон разбавлял безликий, белый пейзаж. Страж выронил носилки, удар пришёлся на больную ногу, и он застонал.