Габриэль несколько раз удивленно моргает.
— Нет… — её интонация меняется, — ты просто потешаешься надо мной!
— Нет, дорогая, что ты, — смеётся Люси, обходя вокруг неё. — Я над собой смеюсь, правда, — она снова встаёт напротив барда.
— Почему?
— Габриэль, я же мать! Я… я домохозяйка! — восклицает Люси, подкрепляя слова жестами. — Как тебя может влечь ко мне? Мы вместе работаем, но кроме работы ничего не делаем вместе. У нас разные жизни… Я… я даже не знаю, смогу ли вообще сейчас погрузиться в новые отношения, ещё не развязавшись с прошлыми. И, вообще не знаю, способна ли я… — она умолкает.
— Способна на что? — спрашивает Габриэль, приподнимая бровь. — Быть с другой женщиной? Какое значение это имеет?
— Никакого. Не должно иметь никакого, — поспешно исправляется Люси, вздыхает и кладёт руку на плечо женщине, ниже её самой чуть не на полголовы. — Габриэль, когда я смотрю на тебя, я вижу свою частичку, свою лучшую подругу.
— Когда я на тебя смотрю, я тоже вижу свою частичку.
— Я знаю, — сочувствует Люси и заглядывает в полные надежды глаза молодой женщины.
— Ты говоришь, этого не может быть… никогда, — мягко говорит Габриэль, отводя взгляд.
— Я этого не говорю, — не менее ласково возражает посерьезневшая Люси. — Я просто говорю, что я…
Звонит телефон.
— Я возьму! — радостно предупреждает Люси озадаченную сказительницу.
Спасенная телефонным звонком… ха-ха…
— Да? — вежливо спрашивает Люси, поднимая трубку.
— Люси? — удивлённо спрашивает Стив на другом конце провода.
— О, привет, Стиви, — жизнерадостно продолжает Люси, бросая короткий взгляд на Габриэль. — Да. Да. Нет. Мы репетируем то, что будет снято на следующей неделе, — она снова скашивает глаза на Габриэль. — Да, конечно, я уверена, что она бы с удовольствием… Да, конечно, заходи вечерком.
Габриэль видит разговаривающую саму с собой женщину и не перестаёт удивляться. Потом она понимает, что агрегат, который использует Люси, похож на рог, через который моряки общаются с товарищами на нижних палубах.
Её глаза расширяются, когда до неё доходит смысл слов Люси.
— Дай мне поговорить с ним! — восклицает Габриэль, подходя ближе.
— Ага. Увидимся. Окей, Стив, вот и она, — заканчивает Люси и протягивает трубку сказительнице.
Через несколько мгновений, потраченных на то, чтобы разобраться, какой конец трубки — куда, Габриэль говорит в устройство:
— Алло? Привет? Да, Стив. Это потрясающе, — начинает Габриэль, но видя выражение лица Люси, решает говорить покороче и побыстрее. — Да. Нет, я не схожу по тебе с ума. Вообще-то, я бы хотела, чтобы ты зашел вечером. — Она слушает ответ. — В шесть-тридцать вечером? — она вопросительно смотрит на Люси.
Улыбаясь, Люси кивает.
— Хорошо. Увидимся. До свиданья, — заканчивает Габриэль, кладя трубку на стол.
Люси опускает трубку на рычаг.
— Я удивлена, Габриэль! Ты приглашаешь его на свидание? На безрыбье и рак рыба, так что ли?
— Что?! — резко восклицает Габриэль, но потом видит хитрое выражение лица Люси. — Ой, ты такая вредная! Нет, мне придётся объяснить, что всё кончено. Я разрываю с ним.
— Ты в этом уверена? Он, знаешь ли, вроде как классный.
— Ну он… — признаёт Габриэль. — Он, знаешь ли, будет вроде как мертвый, если я не порву с ним, чем раньше — тем лучше. Надо мной висит проклятие на мужчин.
— А над Рени — нет, — возражает Люси. — И она очень увлечена Стивом, насколько я знаю.
— Хочешь сказать, я должна остаться с ним? — повышая голос, настороженно спрашивает Габриэль.
— Я хочу сказать, не делай пока выбора, — уточняет Люси. — Это просто одно свидание. Не может же это быть так уж плохо?
— Зена, у меня есть глупый вопрос.
— Но это не помешает тебе задать его, — отвечает Зена.
Рени, опираясь на шест перед собой по мере ходьбы, хихикает в ответ:
— Мне интересно, вам платят за задания?
— Платят?
— Ну — деньги. Золото, серебро, монеты, — перечисляет актриса.
— Господи Иисусе, хоть что-нибудь!
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне кажется, что ты и Габриэль делаете чертову пропасть работы забесплатно.
Зена вздыхает, сдерживая Арго.
— Не это главное. Мы помогаем бедным и беззащитным. Тем, кто стоит на пути завоевателей, не вписывается в их планы. Куда ни кинь — везде так.
— А плата?
— Иногда нас благодарят едой, иногда — просто рукопожатием, — объясняет Зена. — Мы берем то, что дают.
— Теперь понятно, как Габриэль удаётся оставаться такой худенькой, — протягивает Рени. Потом она замечает судорогу боли, прошедшую по лицу воительницы. — Прости. Наверное, это не та жизнь, которой ты желала бы для неё?