Его пробрал страх, зубы застучали. Должность была во всех отношениях счастливая, выгодная. Не только рядовые просители, крестьяне, старики, но и высокопоставленные служащие районных учреждений порою хватались за полу Кесы, заискивали, лебезили:
- Мен олюм, когда у "самого" великолепное настроение, то, ради всевышнего, замолви и за меня словечко!
Ну, разумеется, и на подарки не скупились. А с кулаками, увиливающими от налогов, перекрашивающимися в бедняков, Кеса вовсе не церемонился, сам назначал размер мзды...
Искоса, не поворачивая головы, Субханвердизаде посмотрел на преданного слугу, хмыкнул, застонал.
Кеса так и метнулся к кровати, засуетился, запричитал:
- И что за напасти! Какой демон осмелился нагнать на тебя, Гашем-гага, эту гнилую лихорадку? О горе, великое горе! - Он закатил глаза.
- Еле-еле дышу, - пожаловался Субханвердизаде. - Кто-то кинжалом рвет и рубит мои внутренности. Словно отравили! А что ты думаешь, - классовые враги, недобитые кулаки подсыпали в пищу яд! Вот и умираю...
Кеса всхлипнул:
- О, почтенный благодетель!..
- Нужно сообщить туда, наверх, в Баку, что я погиб на боевом посту! простонал председатель.
Кеса воспринял слова, как предсмертное завещание.
"А почему на днях Субханвердизаде отказался от чая, преподнесенного ему Матан-ханум и Абишем? - вдруг вспомнил Кеса, и его сердце сжалось. - Дыма без огня не бывает!.. Значит, у Гашема уже возникли подозрения..."
Вытянув вперед руку, будто ослепнув, Кеса вышел из дома, остановился в сильнейшей задумчивости у забора. Во всем городе он мог бы пересчитать жителей по пальцам - не было ни одного искреннего закадычного друга Субханвердизаде... Злорадствовать еще начнут, ликовать, если скончается! Видно, лишь Кесе выпала доля стоять до последнего часа у смертного ложа.
"Если раскрою это злодеяние, то ведь меня и наградят! - решил Кеса и поспешил в исполком.
Усталый и побледневший, Абиш еще корпел над какими-то бумагами.
Наклонившись к его уху, Кеса шепнул:
- Исключительно между нами, есть одно дельце, срочное, важное!
Абишу и без того мерещились всякие страхи. Выслушав пришельца, он вздрогнул, боязливо оглянулся.
- Да, да, серьезное дело! - подтвердил Кеса. - Нужно послать телеграмму в центр, вызвать комиссию и доктора. Секретарь заволновался:
- Зачем? Какой доктор?.. Разве Баладжаев не доктор? Кому нужен доктор?
Кеса понизил голос, испещренное морщинами лицо его зловеще скривилось.
- Я не доверяю Баладжаеву!..
- Но почему? Ведь он пользовался доверием.
- Вот теперь за это доверие товарищ исполком и станет расплачиваться своей кровью! Отравили! При смерти! - Кеса выразительно щелкнул языком.
По лицу секретаря внезапно пробежала злорадная улыбка, но Абиш тотчас спохватился, принял озабоченный вид.
- Да ты понимаешь, что говоришь? А?..
"Не обвинили бы меня!" - подумал с ужасом секретарь.
Трусливый Абиш боялся теперь не гибели, а, наоборот, воскрешения Субханвердизаде, - взлетит соколом с постели да и начнет терзать подозрениями... Секретарь потянулся было к телефону, но Кеса цепко перехватил его руку.
- Что ты задумал, мой дорогой?
- Надо немедленно сообщить в ГПУ.
- Нельзя. Не годится.
- Почему? Почему, Кеса? - Абиш окончательно растерялся.
- Наш Гашем - это, конечно, исключительно между нами - как будто не в ладах с Гиясэддиновым... Боюсь, что кровь Гашема останется неотомщенной!
- Так ведь Гиясэддинов-то в Баку!
- Его помощники не будут наступать на пятки своему-начальнику.
- А что же говорит сам Субханвердизаде?
- Он простонал: "Баку.;." - Кеса еще раз оглянулся, хотя в комнате никого не было. - Простонал и затих... Исключительно между нами, он уже не в себе: видно, яд сковал его сердце, дотянулся до головы.
"Лишь бы в бреду не упомянул мое имя, да еще с добавлением "элемент", подумал Абиш. - Он-то раскинет руки-ноги, провалится в преисподнюю, а мои ненаглядные детки останутся обездоленными!.. И ведь это я ему недавно подавал чай. При свидетелях! Зерна кардамона в чайник опустил. Тоже при свидетелях! И цвет чая изменился... Вот и получается, что во всем виноват "элемент"..."
- Нужно послать телеграмму в Баку! - повторил Кеса. Абиш достал из ящика стопку бумаги, придвинул чернильницу и вопросительно взглянул на Кесу.
- Чего же писать?
- Пиши, пусть пришлют комиссию и доктора. На самолете!.. Раз-два, и уже здесь. Пиши, что я один раскрыл это преступление... Пиши, что я распутаю до конца узелок, что все враги будут выведены мною на чистую воду!
- Ну, это, безусловно, лишнее! - осмелился возразить секретарь, однако Кеса на него прикрикнул:
- Пиши!.. Пиши, что внутренности Субханвердизаде переворачиваются, в животе жестокие рези. Нужно спешить, пока он в состоянии говорить. Пусть он своими устами отдаст в руки правосудия людей, отравивших его.
- Эта телеграмма будет стоить по меньшей мере пятьдесят рублей, - со вздохом сказал Абиш.
- А что ж тут такого? И двести тысяч не жалко, лишь бы спасти великого созидателя горного рая!
- У меня тридцать пять рублей, - сказал секретарь, желая поскорее избавиться от Кееы, и вытащил из кармана скомканные бумажки.
- У меня нет и тридцати пяти копеек, но такие послания нужно посылать за государственный счет! - Абиш пожал плечами.
- Иди к бухгалтеру, к Мирзе!
Кеса вышел из комнаты, а секретарь исполкома, сжав ладо нями виски, погрузился в беспросветно мрачные размышления. Стакан чая с кардамоном и гвоздикой подал Субханвердизаде все-таки именно он, Абиш...
"Может, председатель нарочно подослал Кесу, чтобы испытать меня? - спросил себя Абиш. - Может быть и такое: кто-то из посетителей подложил в коробочку со специями ядовитые шарики... А Матан? Неужели она в заговоре с врагами?.. Но достаточно Субханвердизаде перед смертью назвать меня "элементом" и ткнуть в мою сторону пальцем, и я погиб. Погиб окончательно и безвозвратно!.."
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После долгих поисков Кесе удалось отыскать бухгалтера Мирзу в кабинете заведующего финотделом, уехавшего по делам в деревню. Отпустив служащих, запершись на ключ, Мирза спокойно работал, зная, что никто его не потревожит. Конечно, он не предполагал, что хитрый Кеса заглянет в окно с балкона... Узрев Мирзу за столом, погруженного в какие-то срочные подсчеты, Кеса удовлетворенно хмыкнул, вбежал в приемную и заколотил кулаками в дверь. Сперва бухгалтер решил отмолчаться, но когда в дверь забарабанили ногою, плюнул: "Мерзавцы, все-таки пронюхали!" - и сердито спросил:
- Пожар, что ли?
- Открой, это я, Кеса, яичный секретарь товарища Субханвердизаде!
- Никакой ты не личный секретарь, а нахал, сын нахала...
- Поторапливайся! - рявкнул Кеса.
Пришлось впустить...
- Что ты тут делаешь? - подозрительно спросил "личный секретарь". Ему показалось страннымчто бухгалтер вторгся в кабинет начальника... Секретари сельсоветов, например, днями жались в темном коридоре, но никогда не смели перешагнуть порог пустующего кабинета Субханвердизаде, хотя и знали, что председатель в командировке... И Кеса счел поступок бухгалтетра непочтительной дерзостью.
- Пожар? Где? - недовольно переспросил Мирза.
Кеса внимательно оглядел комнату, заглянул во всё углы.
- Кабинет - это кабинет, бухгалтер - это бухгалтер, а заведующий финансовым отделом - это заведующий финансовым отделом! - с угрозой сказал он. - Какие это у тебя секретные дела-делишки, что ты сюда спрятался?
- Ладно, ладно, не тяни, занят, мне некогда...
- Если занят, то слушай, - исключительно между нами, - 1 мне нужно "а государственное мероприятие двести пятьдесят рублей, - без околичностей заявил Кеса.