- Это зависит от вышестоящих инстанций, - уклонился инженер от определенного ответа.
- Гм, было бы ваше согласие, а нарком-го разрешит. Какие сомнения! сказал Таир. - Поди, страшно расставаться с бакинской квартирой?
- Я подумаю, подумаю...
- Вот и отлично. - Демиров повеселел.
В кабинет вошел с переброшенным через руку мятым плащом Гиясэддинов, высокий, почти на голову выше Таира; лицо у него; было обветренное, кирпичного цвета, - загорел в горах; глаза - проницательные, с хитрецой,
- Пора, товарищ Демиров, пора, - сказал он укоризненно. - Собирались-то утром выехать.
- Да вот дела... - Таир показал на чертежи.
- Надо засветло перевалить горы, - продолжал Алеша, здороваясь с инженером. - Не приведи бог - туман. Придется заночевать где-нибудь.
- Ну что ж, заночуем...
- А "двуногие волки"? - вырвалось у инженера.
- Как-нибудь проскочим, - улыбнулся Гиясэддинов.
- Послушай, Алеша, а кто станет без нас заниматься здесь дорожным строительством? - укладывая бумаги в портфель, спросил секретарь.
- Как кто? Субханвердизаде. Демиров поморщился.
- Поехали! - И Таир резко тряхнул головою, словно пытался отогнать неприятные размышления. - Так вы подумайте над моим предложением, - напомнил он инженеру.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Заманов погонял скакуна, но тот не обращал на понукания всадника ни малейшего внимания, только щурился да отфыркивался, - путь дальний, торопиться нет надобности, овсом все равно ведь не попотчуют...
Вскоре Сейфулла бросил поводья. "Как-нибудь доберусь... Коняга, и верно, ленивая, но надежная: ночью не оступится с тропы".
Настроение у старика было отвратительное. Послала его сюда, в горный район, бакинская заводская ячейка с наказом бороться против бюрократизма, вымести метлой из учреждений всяческий мусор. А пришлось браться за винтовку, с тридцатого года врукопашную сходиться с бандитами, кулаками, заброшенными через границу диверсантами. Два годя прошло, а шайка Зюльмата по-прежнему бесчинствует в лесах, уходит от погони, скрывается в ущельях.
Таир Демиров всего полтора месяца в районе. И жалко его, и порой досада берет, что многого не замечает, а кое от чего и открещивается обеими руками.
Тем временем Субханвердизаде занесся, хозяином себя почуял. Скользкий человек, умный, дьявольски изворотливый!.. То и дело кляузничает в райкоме, что Контрольная комиссия, "КК", по каждой жалобе затевает дело якобы против исполкома. А что ж, Зама.нову не обращать внимания на жалобы? Жалоба - это горе советского труженика, беда его, слезы... Конечно, и кляузы попадаются, наветы, но нельзя же из-за них вообще отказаться от просителей...
Каждое заявление, письмо приходится процеживать сквозь дуршлаг, как говорится, чтобы отличить правду от кривды. И заниматься этим надлежит именно Заманову. Пусть Субханвердизаде всюду толкует: дескать, Сейфулла малограмотный. Старику начхать на такие сплетни!.. На партийных курсах в Бузовнах Заманов твердо усвоил ленинские заветы: опора на бедняков, прочный союз с середняками, беспощадная борьба против кулаков. Почему же председатель исполкома, когда Заманов освобождает середняка от непомерных налогов, буйствует: "Ты идешь на уступки кулаку?" Не сам ли Субханвердизаде обнимается с кулаками и подкулачниками, дабы сплотить вокруг себя единомышленников, возвыситься в глазах народа? Старик Заманов убежден, что председатель привык строить козни, выживать из района честных, принципиальных коммунистов, провожая их с музыкой - барабанной дробью на пустом ржавом ведре!
Пора бы райкому партии, самому Демирову собрать актив и сообща откровенно, душевно поговорить о деятельности исполкома. На людях-то все виднее... Как говорил Мирза Алекпер Сабир: давайте сбросим одежды, и пусть тот, у кого исподнее грязное, устыдится.
На партийном активе, пожалуй, туго придется и прихвостням Субханвердизаде - этим "элементам" вроде Дагбашева, Ба-ладжаева, Нейматуллаева.
Если вдуматься, то Сейфулле легче легкого уехать из района в Баку, вернуться на родной завод. Ни супруги, ни детей у Заманова нет, странствовать сподручно... Но старик Заманов верен партии и до скончания своего века станет бороться там, куда его пошлет партия.
С прокладкой горного шоссе тоже творится что-то неладное. Крепко держится Субханвердизаде за двухколесную арбу, за караванные тропы!.. Ну, старик Заманов вот сейчас потолкует с крестьянами, выспросит: нужна ли им горная дорога, с автобусами, грузовиками. Нужна, - значит, сам и поведет их на стройку!
Субханвердизаде, нетерпеливо потирая руки, глаз не спускал с наручных часов: каждая минута казалась нескончаемой, как вечность... Но стрелка словно прилипла к циферблату, и Гашем неистово метался по кабинету.
Наконец вернулся Абиш, усталый, запыхавшийся до того, что слова не смог вымолвить, взмокшие волосы рассыпались по лбу. Раздраженный томительным ожиданием Субханвердизаде строго погрозил ему пальцем:
- Где ты валандался? Торопишься под топор, как осенний петушок?!
- Нейматуллаев был по вызову у товарища Гиясэддинова, - отдуваясь, сказал Абиш. - Потому я задержался.
В груди Субханвердизаде похолодело, но он спросил с глубоко безразличным видом:
- У Алеши? Что это понадобилось ГПУ от председателя райпотребсоюза?
- Откуда мне знать! - Абиш пожал плечами.
- Ив самом деле, откуда тебе, слизняку, знать! - пренебрежительно ухмыльнулся Субханвердизаде. - Принес?
Вместо ответа Абиш высыпал на стол из газетного кулька ворох грязных, пропахших хлопковым маслом и бараньим жиром денег: десятирублевки, пятирублевки были перевязаны суровыми нитками, расползлись по красному сукну аккуратными пачечками.
- Фу, грязь! - скривился председатель. - И что за подлец Нейматуллаев, новенькими-то не мог.разжиться?
Абиш хотел сказать, что и за такие-то деньги надо бы благодарить, но из предосторожности промолчал.
Не отрывая жадного взгляда от денег, Субханвердизаде схватил телефонную трубку, но ни Таир, ни Гиясэддинов из служебных кабинетов не отозвались. Неужели опоздал?.. Гашёму не терпелось подружиться с новым секретарем райкома партии, с Алешей Гиясэддиновым, а затем убрать с дороги Сейфуллу Заманова. Что-то слишком пристально начал старик Заманов вглядываться в жизнь и деяния Субханвердизаде. Ничего хорошего это не предвещало. Но без согласия Демирова и Алеши, конечно, с Замановым не совладать: орешек крепкий, зубы сломаешь...
- Где Кеса? Немедленно отыскать! - распорядился Субханвердизаде.
Абиш выбежал из кабинета.
Через несколько минут появился самоотверженный оруженосец, робко моргая, уставился на председателя.
- Почему не отвечают Демиров и Алеша?
- Уехали.
- Как так уехали?
- А вот так и уехали, - с издевательским спокойствием ответил Кеса. - Сели в машину, заклубилась пыль столбом. Я на проводах был - удостоился рукопожатия...
- Убирайтесь! - махнул рукою Субханвердизаде на Абиша и курьера.
Те незамедлительно скрылись.
"Даже не попрощались, - горько улыбнулся Гашем, закуривая. - Что за люди!.. Ну, пригласили бы выпить, поговорить. Не иначе, "КК" на меня клевещет, яму роет... Посмотрим, посмотрим, кто кого в пыль вдавит: амбал - ношу или ноша - амбала!"
Собрав со стола деньги, он бережно завернул их в газету, сунул пакет в карман шинели.
"Пошлю-ка им эти деньжата в Баку по телеграфу, - решил Субханвердизаде и сам подивился своей изобретательности. - Там-то они не откажутся... И у меня останется в руках докумен-тик - квитанции".
... Уже давно Кеса отбил в колокол положенные удары и этим дал знать служащим районных учреждений, что рабочий день закончился, уже пролегли поперек улиц лилово-синие вечерние тени; уже потянуло с гор холодком, а Субханзердизаде все сидел в кабинете, подперев кулаками подбородок.
На душе у него было скверно. Будто двуострый клинок занесли над его грудью Демиров и Алеша, - во всяком случае, так расценил их крепнувшую день ото дня дружбу Субханвердизаде, Его беспросветные размышления прервал Кеса: вытянув вдоль туловища длинные, до колен, руки, глядя куда-то в сторону, он буркнул: