- Дорогие мои, каждое дело надо делать с понятием! - вразумлял он односельчан.- Лучше всего избрать в председатели батрака!.. Нам нужен батрак!.. Только батрак!.. Если мы изберем главой нашего колхоза батрака, у нас будет достаточно длинный язык, когда нам придется разговаривать с властью. А если вы, например, изберете в председатели меня или еще кого-нибудь другого, из добрых хозяев, нас потом всех сживут со света, обвинят в пособничестве врагам нынешней власти - кулакам... Весь свет знает, что Тарыверди был батраком. Он, можно сказать, потомственный батрак! Там, наверху, никто не рассердится, не станет возражать против избрания, Тарыверди председателем нашего колхоза! Так будем же голосовать да Тарыверди!.. Это в наших с вами интересах!..
Намазгулу был уверен, что Тарыверди после избрания окажется у него в руках и все будет делать по его указке.
Наутро после собрания он вызвал Тарыверди к себе и начал наставлять:
- Я так считаю, дорогой зятек: раз власти того хотят, раз случилась такая напасть, то пусть к небу вьется колхозный дымок. Ничего!.. Но мы-то народ бывалый, мы знаем: сегодня так, а завтра все будет иначе, по-другому, по-старому... Поэтому делай, как я скажу тебе... Народ к работе не принуждай, не иди против сельчан, не ссорься с людьми!.. Возьми пару быков да плуг - вот и хватит для колхозного поля... А людям дай возможность работать на себя, пусть каждый добывает себе свой кусок хлеба... И ничего не бойся. Кто сюда к нам приедет? Кто сунется в эти дикие горы, где кончается царство аллаха?.. Кто станет пядь за пядью измерять нашу землю - чье это поле, а чье - это?! Где колхозное, где - не колхозное?.. А если вдруг, не ровен час, приедут из города и спросят, ты скажешь им: это все наше общее, колхозное... Вессалам!.. Вот и все! Понял?
У Тарыверди была совсем другая точка зрения на колхоз.
"Матерый хищник!.. Волк в овечьей шкуре!..- думал он.- Хитришь, прикидываешься добреньким, источаешь из уст мед и сахар, хочешь обвести меня вокруг пальца!.. Думаешь, я до конца моих дней буду, как вол, таскать тебя на своей спине?.. Нет, ошибаешься!.. Мне надоело ходить в упряжке!.. Тяжело дышать!.. Освободи меня!.. Или я сам себя освобожу!.."
Между Тарыверди и Намазгулу началась борьба - то скрытая, то явная. Бежали недели, борьба эта не ослабевала, напротив - изо дня в день все больше и больше обострялась.
Новраста во время их споров неизменно принимала сторону мужа, защищала колхоз. Это не нравилось отцу, он перестал разговаривать с дочерью. Молодая женщина при всяком удобном случае пыталась примирить враждующие стороны.
В один из дней, придя в родительский дом, Новраста упрекнула отца:
- Эх, папа, нехорошо ты поступаешь с Тарыверди! Ведь кроме нас, у него нет никого из родных!.. Сам же ты добивался, чтобы Тарыверди избрали председателем, а теперь мешаешь ему! Кто ему еще посоветует, если не ты, отец?..
Намазгулу метнул на дочь неприязненный взгляд:
- Твой Тарыверди забыл, что он всего лишь вчера вылупился из яйца, и наскакивает на всех, как задорный петух!.. Старших надо почитать, а он не признает ни седобородых, ни чернобородых!.. Да разве так можно?.. Он ведет себя вызывающе... Скоро люди возненавидят его и отвернутся от него... Хорошо будет?.. У нас в деревне нет такого человека, который бы не плевался, услышав имя твоего муженька!.. И мне стыдно!.. Сельчане упрекают меня, говорят: "Послушались тебя, аксакала, избрали твоего зятя председателем, а он с нас три шкуры готов содрать. Вместо того чтобы дать нам спокойно жить, норовит оседлать!.." Нехорошо, доченька, ведет себя твой Тарыверди!.. Закусил удила, взбесился!.. А бешеный, сама знаешь, живет только сорок дней... Боюсь, очень боюсь, как бы этот Тарыверди не стал для нас непосильным грузом!.. Подумай, дочка, что может случиться?.. Не дай аллах, кто-нибудь из недовольных твоим мужем устроит ночью засаду, подкараулит его и пошлет ему пулю в сердце... Придется мне тогда на старости лет стать кровником, мстить за Тарыверди... Как-никак он мой родственник, зять. Сама знаешь, у нас такой закон. Иначе люди назовут меня бесчестным. Эх, разве людей поймешь?.. Ведь если Тарыверди убьют, все забудут, что вчера хаяли его, начнут жалеть, скажут: зря погиб, напрасно погубили парня!.. Но ведь на все есть причины... Если, скажем, я кинусь в бурную горную реку, то поток умчит меня вниз и разобьет о скалы. Почему же твой муж этого не понимает?.. Почему он как безумный кидается наперерез горному селю и хочет повернуть его вспять?! Жалко мне твоего глупого мужа, дочка! Нарвется он на чью-нибудь пулю...
В глазах Новрасты мелькнул испуг.
- Нет, нет, отец!.. Этого не будет!..- воскликнула она.- У Тарыверди есть защитники - закон, его партия!.. Моего мужа охраняет советская власть, несокрушимая и высокая, как наши горы!.. Что с того, что Тарыверди был в прошлом простой батрак?.. Разве батрак не человек?.. И за спиной батрака может стоять защитник-слон!.. Не дай аллах, если с Тарыверди случится какая-нибудь беда, у него найдутся защитники, которые отомстят за его кровь!.. Сам знаешь, что у живого нет заступников, а у мертвого их множество!
Намазгулу презрительно скривился:
- Кто за него вступится?!
- Хотя бы я!
- Ты?! - Намазгулу рассмеялся.- Да что ты можешь сделать?.. Возьмешь винтовку, будешь стрелять в обидчика?..
- Стрелять я не умею. Но в случае беды подберу подол юбки и зашагаю прямо в Баку. Никто меня не остановит, я доберусь до самой двери советской власти, и она мне поможет!.. Если надо, я и до Москвы дойду! Я добьюсь, чтобы дом убийцы моего мужа снесли из пушки!
- Можно подумать, у советской власти мало своих дел и забот!.. Как же, станет она палить из пушки из-за какого-то безвестного голодранца Тарыверди, который не стоит даже гнилого ореха!.. Или, ты думаешь, пушечные ядра - это камни, что у нас на дороге валяются,- бери и кидай куда хочешь?! Да и кто потащит пушку в эти горы?.. Кто стрелять будет?..
- Я потащу! - твердила Новраста.- Я все сама сделаю.
- И стрелять будешь ты? - ухмыльнулся Намазгулу.
- И стрелять буду я! - выкрикнула дочь. В глазах ее была ярость.
- В чей дом?
- В дом убийцы Тарыверди!
Намазгулу закусил губу, сощурился. В душе его закипала злоба против дочери.
- А если это будет дом твоего родного отца?'- спросил он, понизив голос.Тоже будешь стрелять?
- Буду!.. Буду стрелять! - срывающимся голосом ответила Новраста. Она была близка к истерике.
- Не посмотришь на то, что я - твой отец?..- с угрозой в голосе спросил Намазгулу.
- Если отец не считается со своей дочерью, то и дочь не будет считаться с отцом! - выпалила Новраста.
- Значит, предашь меня ради Тарыверди?! Меня, родного отца?! Неужели предашь?..
Новраста изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но в глазах ее уже стояли слезы.
- Тарыверди - мой муж...- глухо выдавила она из себя.- Пока я жива, я буду защищать и его, и его честь, и его дело!.. Если Тарыверди убьют, я буду мстить за него!..
- Скажи ему, чтобы он стал человеком!.. Пусть меня слушается!.. - мрачно процедил Намазгулу.
Новраста вдруг всхлипнула и, залившись слезами, бросилась к двери. Отец вышел на веранду и долго смотрел ей вслед, хмурился, бормотал себе в бороду:
- Верно говорят: не ищи врага на стороне - он живет в твоем доме... Это называется дочь!.. Безродного проходимца почитает и любит больше родного отца!.. Ну, времена!..
Подошла жена Нурджахан, слышавшая весь разговор мужа с дочерью. Начала отчитывать его:
- Не я ли говорила тебе, ай, киши, не прививай к нашей чистой кости грязную собачью кость этого батрака?! Разве ты меня послушал?.. А завтра ты, почтенный, седобородый человек, будешь нянчить на руках младенца этого сучьего сына Тарыверди!.. И этот щенок будет выщипывать по волоску твою седую бороду!.. Тебе этого не миновать, я тебя предупреждаю!.. Сам во всем виноват! Как говорится, убил на своем поле свинью - вот и выволакивай теперь ее нечистый труп... Такова благодарность этого голодранца Тарывердишки за все наше добро!.. Ел твой хлеб, женился на твоей дочери, а теперь издевается над тобой!..