– Так бестий натаскивали, чтобы они входили во вкус, – добавила Джэйл.
Зара угрюмо кивнула.
– Кровь дев используют только в самой черной магии, – мрачно сказала Джэйл. – Что бы ни происходило здесь, нам предстоит иметь дело с адскими силами.
Вампиресса выпрямилась, протянула руку и указала на стены подвала.
– Ну, до этого я бы при всем желании не додумалась, – насмешливо заметила она.
Нахмурившись, Джэйл огляделась вокруг, и ее и без того бледный цвет лица стал еще бледнее, когда она обнаружила бесчисленные черного цвета магические надписи и символы, которыми был исчеркан каждый сантиметр стен подвала, пол и даже потолок: магические знаки, перевернутые пентаграммы и кресты, древнеанкарское написание последовательности цифр, причудливо сплетенные друг с другом символы, которых Зара никогда не видела, всевозможные круги ведьм, заклинания и длинные тексты на древних запрещенных языках. Многие каракули были небрежно выведены черным мелом, но большинство написано кровью. С потолка свисали всевозможные разновидности странных амулетов, приворотные средства и талисманы, большинство из человеческих костей или каких-то истлевших звериных внутренностей, сладко-горький смрад разложения которых привлек сюда целый рой мух. Толстые, зеленовато-синие блестящие навозные мухи здесь, вдали от зимнего холода, были жирными и ленивыми.
– Ужасно, – вымолвила Джэйл таким слабым голосом, как будто вид магических надписей и символов таинственным образом забрал у нее силу, но она не могла отвести глаз от кощунственных рисунков на стенах.
– Кто ответственен за все это, прекрасно разбирается в запрещенном искусстве. Некоторые заклинания и символы настолько древние, что даже я их не знаю.
– Я думаю, это заклинания, вызывающие всякую нечисть, – сказала Зара.
Джэйл удивленно посмотрела на нее:
– Откуда…
Зара показала на ведьмовской порошок на полу.
– Это свидетельство власти того, кто ответственен за все это, кто притащил клетки для бестий, чтобы держать их как скотину. – Она сделала маленькую паузу, прежде чем добавила: – Кто-то сделал из бестий орудие убийства, сделал их тем, кто они есть…
– Монстрами, – сказала Джэйл. Зара покачала головой:
– Марионетками.
Где-то в дурно пахнущей темноте по ту сторону перегородки раздалось тихое угрожающее рычание.
Зара прищурилась и стала вглядываться в направлении, откуда донесся шум, но перегородка мешала рассмотреть, что находилось за ней. Зара и Джэйл вышли из-за клетки и, с осторожностью протиснувшись между перегородками, двинулись на шум, который теперь сменился на тяжелое сопение.
Когда они обогнули перегородку и направились в заднюю часть подвала, то обнаружили бестию, растянувшуюся в углу подвала на куче соломы. Из множества глубоких ран животного сочилась кровь. Когда бестия увидела приближающихся женщин, она попробовала отползти, но ей не хватило для этого сил. Костлявая грудь неравномерно вздымалась, и тяжелое дыхание, вырывающееся из ноздрей, сопровождалось кровавой пеной. Большими глазами, с красными прожилками бестия с трудом следила за медленно приближающимися Джэйл и Зарой.
Зара подошла к бестии, посмотрела на нее сверху вниз.
Это существо больше никому ничего не сделает. Смертельно раненная бестия приползла сюда, в единственное знакомое ей место, чтобы здесь умереть. Зара посчитала, что к подобному желанию необходимо отнестись с уважением. Не говоря Джэйл ни слова, Зара медленно опустилась на колени перед животным, не спускавшим с нее красных, в прожилках глаз. Когда Зара осторожно протянула руку к мощному черепу, бестия с чудовищным напряжением оторвала голову от соломы, но челюсти бессильно щелкнули в пустоту, и она опустила снова голову на подстилку и извергла протяжный стон.
Бестия умирала.
И страдала от боли.
– Спокойно, – мягким голосом сказала Зара и снова протянула руку к голове бестии. – Только спокойно… Теперь бестия лежала тихо – либо потому, что была слишком слаба, либо потому, что поняла: Зара ничего плохого ей не сделает. Она заморгала, когда Зара положила ладонь на морду и нежно погладила жесткую, теплую кожу. Животное снова издало измученный стон и чуть прижалось к руке Зары. Из глаз давно исчезла ненависть, все, что Зара видела сейчас в них, – это страх и желание освобождения. Левой рукой Зара гладила морду умирающего животного, в то время как правой медленно вытаскивала нож. Она успокаивающе разговаривала с ним, направив острие лезвия на его могучую грудь. Бестия заскулила, и пальцы Зары так сильно сомкнулись вокруг рукоятки ножа, что даже побелели выступившие косточки.
– Обрети мир, – пробормотала она.
И вонзила клинок по самую рукоятку в грудь, там, где под пепельно-серой кожей билось сердце, не прекращая свободной рукой мягко гладить животное по окровавленной морде. Бестия на мгновение содрогнулась и чуть приподнялась, затем бессильно откинулась назад на подстилку. Вечная ночь воцарилась в ее глазах, бесшерстный хвост вздрогнул еще пару раз, и бестия осталась лежать неподвижно.
– Ты очень изменилась, – заметила Джэйл, когда вампиресса медленно встала, вытерла нож и молча убрала его.
Зара взглянула на нее с окаменевшим лицом и ничего не ответила. Вместо этого резко отвернула лицо, чтобы другая женщина не заметила предательского блеска в ее глазах, и изобразила, что осматривает подвал. Она сама не понимала, что с ней случилось, почему смерть бестии так тронула ее. Вероятно, все дело в том, что они определенным образом походили друг на друга, обе были вынуждены делать нечто против своей воли, то, чего они никогда не хотели делать.
Убийцы.
Зара постаралась прогнать прочь эти мысли и придала голосу решительности, когда обратилась к своей спутнице:
– Мы еще не покончили с этим делом.
– Нет, – согласилась Джэйл. – Еще нет. Но что нам теперь делать?
Она несколько растерянно оглядела огромный подвал.
– Я имею в виду, что бестии мертвы, а мы не имеем ни малейшего представления о том, кто скрывается за всем этим и как нам отыскать его след.
– Я бы так не сказала, – загадочно отозвалась Зара.
Джэйл только хотела уточнить, на что она намекает, как услышала тихий треск и заморгала от неожиданного света маленького золотисто-красного пламени, танцевавшего между пальцами Зары под неслышную мелодию и бросавшего бесформенные жутковатые тени на неровные стены подвала. Сначала она не знала, что ей думать обо всем этом, но затем Зара подняла спичку и начала медленно поворачиваться вокруг своей оси, и когда маленькое пламя начало беспокойно вздрагивать от идущего откуда-то потока воздуха, Джэйл все поняла.
Мерцающий свет огня спички озарил бледное, испачканное кровью и грязью грустное лицо Зары.
– «В последний миг надежды луч всегда с небес нисходит»,- продекламировала она необычайно мягким голосом. – Так часто говорила моя бабушка, когда я была еще маленькой.
Джэйл улыбнулась:
– Твоя бабушка была мудрой женщиной.
– Умерла и похоронена, – пробормотала Зара, неожиданно став снова серьезной.
Затем она пошла в направлении, откуда шел поток воздуха, при этом она намеренно старалась не смотреть туда, где лежала мертвая бестия.
Джэйл с любопытством последовала за ней, когда Зара с крохотным огоньком между пальцами двигалась по мрачному подвалу напрямик к потоку воздуха, с каждым шагом становившимся все сильнее, пока серафима, наконец, не ощутила отчетливо на своей коже пахнущее влажной землей и мраком, словно из разверстой могилы, дуновение.
– Посмотрим, что нас здесь ожидает… – пробормотала Зара, когда они, наконец, достигли дальнего южного угла подвала.
Позади сваленных пустых бочек в землю уходил узкий туннель. Когда огонь вот-вот готов был обжечь ей пальцы, Зара встряхнула спичку, и снова воцарился первозданный мрак.
– Куда уходит туннель? – спросила стоявшая рядом Джэйл.
Зара прищелкнула языком:
– Ни малейшего представления.
Она небрежно бросила на землю сгоревшую спичку и решительно ступила в темный туннель.
– Боюсь, что есть только одна возможность это узнать…