Впрочем, как однажды выразился криминальный туз Лаки Лучано, «флиртовать – это не трахаться».
Маниелли ждал от Пола каких-то слов о самоубийце Хайнслере. Мол, он заслужил смерть или давно свихнулся. Людей тянет говорить о погибших: они сами виноваты, или хотели умереть, или произошло неизбежное. Но смерти чужды порядок и логика, и киллеру сказать было нечего. Шуман и Маниелли стояли молча, и вскоре к ним подошел Эндрю Эйвери с толстой папкой и потрепанным кожаным портфелем. Эйвери огляделся по сторонам: в пределах слышимости не было никого.
– Несите стул.
Пол разыскал белый деревянный шезлонг, нести который куда проще было бы двумя руками, но он сделал это одной. Маниелли аж глаза вытаращил, когда Шуман вернулся с тяжелым шезлонгом и поставил его на палубу, даже не запыхавшись.
– Вот радиограмма, – зашептал лейтенант. – Коммандер велит не беспокоиться об этом Хайнслере. «Аллоччио Баччини» – маломощная рация ближнего действия, используется в поле, в авиации. Даже если сообщение дошло, его вряд ли приняли к сведению: в Германии стыдятся бунда. Впрочем, Гордон сказал, что решать тебе: хочешь выйти из игры – пожалуйста.
– Но карту с амнистией не предлагает?
– Не предлагает, – ответил Эйвери.
– Чем дальше, тем интереснее игра, – невесело рассмеялся киллер.
– Так ты с нами?
– Да, с вами, – сказал Шуман и кивнул на нижнюю палубу. – Куда труп денем?
– Его заберут моряки из консульства в Гамбурге. Они поднимутся на борт, после того как все сойдут на берег. – Эйвери подался вперед и зашептал: – Далее, Пол, план такой: корабль причаливает, ты высаживаешься, мы с Уинсом занимаемся Хайнслером. Потом едем в Амстердам. Ты остаешься с командой. В Гамбурге олимпийцев ждет небольшой прием, потом их поездом перевезут в Берлин. Вечером спортсменам устроят еще один прием, а ты отправишься прямиком в Олимпийскую деревню и затаишься. Завтра утром автобусом приедешь в Тиргартен, это центральный парк Берлина.
Эйвери протянул Полу портфель:
– На, возьмешь с собой.
– Что это?
– Часть твоей легенды. Пресс-карта, бумага, карандаши. Информация об Олимпиаде и о городе. Путеводитель по Олимпийской деревне. Статьи, газетные вырезки, спортивная статистика. Стандартный набор журналиста. Сейчас его изучать не обязательно.
Однако Пол открыл портфель и несколько минут внимательно просматривал содержимое. Эйвери клялся, что пресс-карта подлинная, и в остальном «наборе» ничего подозрительного Пол не обнаружил.
– Никому не доверяешь? – спросил Маниелли.
«Здорово было бы разок врезать молокососу, да посильнее», – подумал Пол и защелкнул портфель.
– А где второй мой паспорт, советский?
– Наш человек даст его тебе на месте, – ответил Эйвери. – У него есть специалист по европейским документам. Завтра не забудь взять портфель: по нему он тебя и узнает.
Эйвери развернул цветную карту Берлина и прочертил маршрут пальцем:
– Выходишь здесь, направляешься вот сюда, к кафе под названием «Бирхаус».
Пол буквально ел карту глазами.
– Возьмешь ее с собой, запоминать все не обязательно.
Шуман покачал головой, а Эйвери продолжил:
– Карта показывает и где ты был, и куда направляешься. Развернешь ее на улице, и все, ты в центре внимания. Если потеряешься, лучше спрашивай дорогу у прохожих. Так лишь один человек узнает, что ты приезжий, а не полгорода.
Эйвери поднял бровь, но подначить Пола не сумел даже Маниелли.
– Возле кафе есть проулок – Дрезденский, – сказал Эндрю.
– У проулка есть название?
– В Германии у проулков есть названия. По крайней мере, у отдельных. Этот проулок – короткий путь. Куда – не важно. В полдень сверни в него и остановись, будто заблудился. К тебе подойдет наш человек. Тот, о котором рассказывал сенатор. Его зовут Реджинальд Морган. Реджи.
– Опиши его.
– Невысокий, темноволосый, с усами. Он заведет с тобой разговор. На немецком. Ты спросишь: «На каком трамвае лучше доехать до Александерплац?» Он ответит: «На сто тридцать восьмом» – потом сделает паузу и поправит себя: «Нет, на двести пятьдесят четвертом удобнее». Ты поймешь, что это он, ведь таких трамвайных маршрутов в Берлине нет.
– Кажется, тебе смешно, – заметил Маниелли.
– Разговор из детектива «Сотрудник агентства „Континенталь“» Дэшила Хэммета.
– Это не шуточки!
Пол не шутил и не считал пароль смешным. Но вся эта интрига беспокоила, и он понимал, по какой причине. Придется целиком положиться на других людей, а Пол Шуман это ненавидел.